Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная

Ну да, никакой уверенности, что Эндрю будет на пирсе, вот она и явилась. У-у-у, тварь! Что же делать?

Первое, что пришло мне в голову, это повиснуть на дяде.

— Тебя папа ищет! Что-то очень-очень срочное! Идем скорее! — И я потащила его к лестнице, всеми силами мешая оглянуться на девушку в дверях.

— Козочка, что происходит? — недоуменно поднял брови Эндрю. Он не то чтобы сопротивлялся, когда я тянула его к лестнице на второй этаж, но и не спешил сдаваться.

— Не спрашивай, — одними губами прошептала я. — Если веришь мне, просто идем! И не оглядывайся!

М-да, последнее я зря сказала.

Дядя послушался, но по-своему. Он не стал ни крутить головой, ни встречаться с девушкой взглядом. Он лишь скосил глаза на большое зеркало и в нем поймал отражение.

И остановился как оглушенный, потому что зеркальная поверхность только добавляла призрачности и нереальности видению.

— Энне… — одними губами прошептал дядя.

Прах побери!

— Нет, это не она, — тихо, но твердо откликнулась я. — Это косорукая подделка, под внешним сходством прячущая гнилую натуру.

— Козочка?

Дядя меня слушал, но явно не слышал, он видел свою Энне… Что примечательно, он не пытался обернуться, только смотрел на отражение, буквально пожирая глазами. Я тоже смотрела на отражение. Мошенница улыбнулась, потупилась. Приблизиться она не пыталась. Напротив, она слабо оглянулась и начала оседать, с видимым трудом, шатаясь, добралась до ближайшего кресла, упала.

— Леди, вам дурно? — излишне громко обратилась к ней одна из горничных.

Дядя обернулся, проигнорировать женщину в беде он не мог. Актриса обмахнулась платком и, ни к кому конкретно не обращаясь, попросила воды.

— Мэм, разве вы гостья нашей гостиницы? К кому вы пришли, мэм?

Одета актриса была нарочито бедно, сразу ясно, что даже самая дешевая комната в лучшей гостинице порта ей не по кошельку.

— Какая разница, если даме дурно? — неприятно удивился дядя.

Отчасти я была с ним согласна, но лишь отчасти.

Впрочем, воду принесли быстро, и мошенница сделала пару глотков.

Я попыталась утянуть дядю прочь, но актриса опередила. Она встрепенулась, уставилась на Эндрю со смесью жгучей надежды и искреннего восторга.

— Вы ведь капитан Тейл?! — выдохнула она.

И, подавшись вперед, вцепилась в дядин рукав.

Этого я допустить уже не могла. Ладно, деточка, ты не хочешь по-хорошему? Что ж, игра пойдет по-плохому.

Это плетение я когда-то придумала, чтобы избавиться от присмотра нанятых мужем горничных. В последние годы жизни это были не горничные, а две сторожевые псины. Самое главное, умом я все понимала, а противостоять воле мужа напрямую не могла. И приходилось изворачиваться. В частности, я придумала, как почти мгновенно избавляться от вечернего макияжа и сложной прически, чтобы услуги горничных просто были не нужны и я могла вежливо попросить их покинуть мою спальню сразу после того, как с меня снимали вечернее платье.

Так вот, я собиралась использовать тонкую полоску бумаги вокруг собственного запястья только в крайнем случае — если обманщица в облике погибшей невесты не захочет сотрудничать добровольно, когда мы ее найдем до встречи с Эндрю. Я хотела разрушить всю ее маскировку в один миг, чтобы просто показать девушке, что ее усилия напрасны. Думала сделать это в номере, куда мы с мамой намеревались ее пригласить.

Увы, все пошло не по плану. Я сама виновата, надо было соображать быстрее и четче, принимая во внимание то, как хорошо в моей памяти отпечатались способности Эдвина к гибким саморазвивающимся интригам.

Жаль, что расплачиваться за мою ошибку придется не только актрисе, которая не так уж невинна, но и, самое главное, дяде. Которому сейчас я причиню боль.

Амулет вокруг запястья, повинуясь команде, вспыхнул, опалив кожу несильным жаром. А девица, цеплявшаяся за своего спасителя, отчаянно взвизгнула.

Я зло улыбнулась, наблюдая, как ее внешность мгновенно лишается нежной миловидности. Поплыл овал лица, кожа оказалась не такой уж светлой, а на щеке и вовсе проступила оспинка. Глаза невинного олененка внезапно стали напоминать рыбьи, выпученные и бездушные. Исчезли распахивающие взгляд перламутровые капельки теней. Губы тоже лишились пухлости и влажного блеска.

Дядя аж отшатнулся, обернулся ко мне.

— Даме нужна помощь, — жестко проговорила я. — Мэм, я настаиваю.

— А? — только и успела пискнуть она.

Воспользовавшись тем, что дядя отступил, я втиснулась между ним и мошенницей. Злость придала мне сил, и я с неожиданной для себя ловкостью выдернула женщину из кресла. Дальше было проще простого. Я приобняла ее, под заботой маскируя один из вариантов болевого захвата, показанного мне папиным помощником.

Мошенница пискнула, попыталась отстраниться. Пришлось чуть надавить, и она с непритворными слезами моментально сдалась, позволяя увести себя в комнату.

— Мне приказали, — лепетала аферистка, пока мы поднимались по лестнице. — Заставили. Шантажировали! Леди, пощадите, у меня маленький ребенок, и он болен, это была вынужденная мера!

Я бы даже поверила, честно. Если бы не столкнулась с этой хищной рыбкой в прошлый раз. Как искусно она играла сначала беспомощную нежную деву, потом болезненную и грустную супругу, а после и безутешную вдову! Я тогда даже секунды не сомневалась в том, что она искренне горюет. Вся неприглядная изнанка подлой аферы раскрылась позже и совершенно случайно.

Кстати, про ребенка тварь не врет. Он у нее действительно есть. И действительно болен. Вот только беспутной мамаше на это наплевать. В прошлой жизни мисс Эвия Кокс, так зовут эту особу, не торопилась даже сообщить дяде и нам, что мальчик существует. А также не удосужилась рассказать, что уже один раз вышла замуж. И муж ее жив. Он как раз и занимается лечением больного ребенка, которым негодяйка пытается сейчас заслониться от заслуженных тумаков судьбы.

— Мелани? — Мама очень удивилась, когда я буквально силком втолкнула в ее комнату потерявшую все перышки актрису. — Кто это?

— Это, — мрачно поведала я, — доказательство того, что наши предположения насчет некоего джентльмена, сумевшего уговорить свою хозяйку, полностью подтвердились. Мало того что он по-прежнему не хочет оставить нашу семью в покое и претворяет в жизнь свой план, так еще и решил форсировать события, раз я оказалась умнее и ловчее, чем он думал.

— Так. — Долго объяснять ничего не понадобилось. Тем более что актриска погорелого театра немного опомнилась и открыла рот, чтобы завопить на всю гостиницу. Она явно сообразила, что еще ничего криминального не совершила, ну мало ли как накрасилась, это не запрещено. И готовилась обороняться.