Два жениха и один под кроватью - Марина Ли

Главной задачей было сделать так, чтобы никто не узнал, откуда идёт трансляция. В детстве мы этот вопрос решали при помощи иллюзий, теперь же, чтобы не оставлять лишних магических следов, я использовала толстые свечи из красного воска и чёрную простыню, которая отделяла комнату от зеркала, перед которым стоял Илайя.

Раньше это был манекен, украденный нами со стрельбища и при помощи несложных манипуляций превращённый в некое подобие призрака. За годы своего существования Кровавый Жених разительно изменился и похорошел. У манекена появился дорогой свадебный костюм, чтобы сразу было понятно, что это именно Жених, а не какой-то другой залётный призрак. Чёрный смокинг, белоснежная рубашка с кровавым пятном напротив сердца, белая роза в петлице, модные брюки и начищенные до блеска туфли.

Случайно узнав о наших с Бредом «обязательствах», папенька не стал ругаться, а заказал голову у императорского кукольника и сделал поистине королевский подарок на наш двенадцатый день рождения.

Как сейчас помню этот день.

Большая деревянная коробка появилась в спальне и была первым, что я увидела, проснувшись. В сопроводительной открытке значилось «Самым лучшим детям от папы». И я, внутренне радуясь тому, что открою подарок первой, сняла крышку.

Лицо у головы, которую сделал кукольник императорского театра, было красивое и совершенно живое, если так можно сказать о мёртвом. Из уголка приоткрытого рта вытекала едва заметная струйка крови. Желтовато-зелёная кожа, чёрные круги под горящими мрачным огнём глазами. Илайя был настолько ужасающе настоящим, что даже у меня, той, кто придумал эту историю, мороз бежал по коже.

Проезжавший в миле от «Хижины» почтарь потом рассказывал в придорожной корчме, что его кобыла едва не околела от ужаса, когда вдруг, как гром среди ясного неба, раздался душераздирающий вопль.

Врал, небось. Голосок у меня всегда был громкий, но чтобы за милю…

В этом году у Жениха появилось новое орудие труда — самый настоящий топор палача. С длинным топорищем, покрытым старинными письменами и со стальным, кованным лезвием. Песня, а не топор! Подарочек от любимого братца к именинам.

Ну и конечно, «Драконья кровь». Её уже Рогль разбрызгает возле общих спален первокурсников.

Всё шло, как по маслу. Шторка повешена, свечи зажжены, Илайя во всей красе стоял перед зеркалом, с левой руки капала искусственная кровь, пальцы правой сжимали рукоять топора. Я ползала вокруг своего Жениха с мелом в руке — чертила охранную пентаграмму (когда играешь с призраками, даже вымышленными, любая охрана лишней не будет), иероглифы голоса и движения. Рогль с любопытством следил за мной со стола, придвинутого к холодильному шкафу.

— Справа звезда кривоватая, — время от времени подавал голос он. — Мы такую кривую задней левой нарисовать можем.

— Заткнись.

— И круг не круглый. На яйцо похож… Хозяйка, а у нас яйца-то есть? Можно мы проверим?

— Рогль!

— Ну, нет, так нет… Мы у новичков потом проверим, утром… Нам утром всегда яйца снятся. И котлеты. Или, например, головка сыра. У нас в амбаре этого сыру хранилось…

— Рогль!!

— Всё-всё! Мы молчим! Хозяйка, наш рот на замке.

Проглот ушастый…

Коридорный колокол отзвонил отбой, и я потёрла руками. Не терпелось опробовать топор вкупе с новым иероглифом движения. Илайя у меня, конечно, зайчик, но вдруг топорище окажется тяжёлым? Что если мойзайчик, моё любимое детище, мой обожаемый Жених предстанет не полуночным ужасом, а бездарным шутом? Да я повешусь!

Примерно через четверть часа после удара колокола по раме моего переговорного зеркала пробежала едва заметная голубая искра, и манекен дёрнулся, «оживая». Мёртвые глаза загорелись алым, губы шевельнулись.

— Брат, — прошептала я, и Жених повторил за мной хриплым, грубым голосом:

— Брат мой…

И внутри меня всё содрогнулось от дикого восторга и предвкушения. Пожалуй, было что-то неправильное в том, что моя единственная в жизни кукла была не фарфоровой принцессой с париком из натуральных волос, а Кровавым Женихом с топором палача и демоническим блеском в глазах.

С другой стороны, а чего вы хотели от девочки взрослевшей в волчьей стае? Образно говоря. Лично мне не встречались пока барышни, которые в восемь лет поступили на боевой факультет и успешно его закончили к двадцати. Успешно! Акцент нужно делать именно на этом слове. С принцессами и розовыми пони на прикроватной тумбочке этого сложно было бы добиться…

Илайя, словно почувствовав моё нетерпение, неуклюже шагнул вперёд, качнул огромным топором, поднял окровавленную культю и повторил вслед за мной:

— Я тебя вижу… вижу…

Нет, всё-таки он чудо до чего хорош! Мой красавчик.

Из коридора, словно в подтверждение моим мыслям, щедро плеснуло девчачьим писком. Нет, вот где у девок логика? Илайя ведь среди мужиков своего обидчика ищет, невеста ведь его не предавала!

Вздохнув, я пожала плечами и только-только собралась произнести свою самую любимую фразу «Отдай мою руку, брат», как где-то в недрах общежития что-то взревело и ухнуло так, что у меня заложило уши.

— Мы ничего не делали, — метнувшись мне под ноги, заверещал Рогль, я цыкнула на него и жестом велела не путаться под ногами, а сама кинулась убирать свою игрушку.

Первым делом, усыпить зеркало, стереть напольные знаки, спрятать штору, вернуть на место чайный столик, накинуть на плечи халат — и всё за две минуты.

Нет, в комнату ко мне, конечно, никто ломиться не стал бы, да и ректорского гнева я не боялась, ибо толком не успела никого напугать — какой-то мерзавец всю забаву мне испортил! Теперь целый год оказии ждать!

Впрочем, какие игры, когда в общежитии, кажется, случилось ЧП.

— Рогль, Илайю спрячь в сундук, — велела с порога. — И не отсвечивай, мало ли что там…

Мелкий демон деловито шевельнул ушами и метнулся к манекену. Голова Жениха отделилась от тела и медленно опустилась на пол, за ней последовал топор, свадебный смокинг… Я в досаде скрипнула зубами. Такой праздник мне испортили… Знать бы, кто!

С тоскою посмотрела, как деловито Рогль пакует моего Илайю в сундук, повторила:

— Не высовывайся. — И схватила защитный амулет.

При опасности его можно было развернуть и накрыть непроницаемым защитным куполом половину общежития. Таких безделушек в БИА было всего три. У ректора, у нурэ Тайлора и у меня. Старшие наставники-мужчины, может, и мечтали от меня избавиться, но прекрасно понимали, что в случае чего я одна смогу держать оборону до тех пор, пока подмога не придёт.

Моя комната находилась возле лестницы, в самом начале женского коридора. И к тому моменту, как я выскочила за дверь, торопливо подпоясывая тяжёлый халат, вокруг неё сновало уже немало любопытных носов.

— Нурэ Алларэй! — Перепуганные студентки бросились ко мне в поисках ответов. — Вы видели? Вы слышали? Это что было? Это прорыв? Это повелитель преисподней пришёл вслед за Илайей? Мы все умрём!!