Два жениха и один под кроватью - Марина Ли

Вот так в нашей жизни появился Бред. О подробностях же мы узнали гораздо позже. Тогда же поняли и другие вещи, которые прятались за простой правдой о том, что наши родители купили наследника рода на мосту Менял за семь су.

Например, чего на самом деле стоило отцу сотворить заклинание, в результате которого магия его рода по капельке перетекала к простому, когда-то чужому мальчишке. И то, что мама за четыре года поседела в старуху не из-за возраста, а из-за того, что Бред с пятнадцати до девятнадцати жил и служил на Пределе. И то, почему папенька, боевик, аристократ, столичный модник и франт, выбрал жизнь в провинции Чаберт, в родовом маменькином имении со странным названием «Хижина».

Но это было гораздо позже. А тогда мы с Бредом переглядывались и загадывали: всыпят нам за то, что мы ТОГДА подслушали, или просто сладкого лишат.

Не всыпали. И сладости мы за обе щеки уплетали до самого отъезда в Академию. И — да. Я была первой и единственной девочкой, которая поступила туда в восемь лет, успешно сдав вступительные экзамены, по совету папеньки, назвавшись мальчиком.

Хорошо, что мама не видела, как её любимый муж криво обрезал мне косы кинжалом и помогал облачиться в мужской костюм. Забегая наперёд признаюсь, косы я так и не отрастила. Да и какой из меня бы был боевик с патлами? До лопаток — максимум.

— Ну или демоны смогут через волосы высосать твою силу, — напомнил родитель, когда я поняла, чего меня хотят лишить.

Могла ли я после этого сопротивляться?

— Детка, — увещевал любимый родитель чуть позже, — ты, главное, помни две вещи. Первая. Магия Бреда начнёт истощаться вдали от источника. От тебя, то бишь… И второе. Если ты на экзамене ответишь на все вопросы правильно, если все задачи решишь только так, как умеешь… Поверь папеньке, тебя не выгонят.

Но, конечно, первый пункт его поучений был более важным, а я так сильно любила Бреда и так отчаянно боялась с ним расстаться, что экзамены сдала лучше всех, пусть и под вымышленным именем.

Когда же правда вскрылась, нурэ Гоидрих и в самом деле не смог меня выгнать. Мало того, узнав, что я претендую на факультет боевых магов, сказал:

— Я не против. При условии, что ты, Бренди, все предметы на общем будешь сдавать на «безупречно».

А «безупречно» — это же даже лучше, чем «отлично».

Но я сдала. И сдавала все годы нашего совместного обучения. И Бред, кстати, тоже сдавал, потому что маменька предупредила, что её мало волнует программа одобренная Военным министерством, и её сын получит достойное образование. Мол, что если надо, она сама переселится в общежитие и будет следить за успеваемостью своих детей.

Мы с Бредом представили, что с нами сделают однокурсники, если мама, которая за всю жизнь ни разу не покидала нашу провинцию, воплотит эту угрозу в жизнь, и схватились за учебники.

А что нам ещё оставалось?..

Ну, а после того, как Бред уехал на Предел…

Что сказать? У наставника уже рука не поднялась выгнать лучшую ученицу с факультета боевой магии. К тому же, на курсе, кроме меня, никого не осталось. Да и у маменьки я сыскала полное доверие.

…Тогда нам было по пятнадцать, мы считали себя страшно взрослыми и верили, что нам всё по плечу, что многое видели и ничего не боимся.

А о первой своей ночи в БИА старались не вспоминать. Особенно я, единственная девчонка на курсе боевой магии, самая младшая из всех студенток Академии.

Мне досталась светлая комнатка с большим окном и чёрным от копоти камином, который если и чистили когда-то, то точно до начала Пятидесятилетней войны. Впрочем, тогда её так ещё не называли. Тогда она была просто войной на Пределе.

Комната была рассчитана на двоих, но так как второй девчонки в БИА не нашлось, я стала её единовластной владелицей. И поначалу даже обрадовалась, но только до того момента, как рожок распорядителя протрубил отбой, и в жилом крыле погасили огни.

Темноты я не боялась, а от призраков, мелких демонов и прочей нечисти папенька научил нас защищаться ещё до того, как мы с Бредом начали ходить. Но вот к чему я была совершенно точно не готова, так это к тому, что ближе к полуночи двери моей комнаты со скрипом растворятся, и на пороге появится огромный лысый орк. Кожа его светилась зловещим зелёным светом, глаза алели голодной яростью, безумный оскал демонстрировал жёлтые отвратительные клыки… Орк повёл из стороны в сторону здоровенной башкой, нашёл мутным взором съёжившуюся на постели меня, зарычал и, протянув вперёд лапу с отвратительными когтями, сделал гигантский шаг.

Комната наполнилась смрадным зловонием, и я закричала.

Точнее, я думала, что закричала, вот только из моего горла не вылетело ни одного звука. В один миг я позабыла обо всём, чему учил нас папенька, вскочила на ноги, прижалась вмиг вспотевшей спиной к ледяной каменной стене и так жахнула орка магией, что он громко выругался внезапно человеческим языком и вылетел в тёмный коридор, по пути гремя костями и, кажется, руша каменную кладку древнего замка.

Вообще-то открытой магией орка бить станет только дурак или самоубийца. У них же шкура крепче, чем чешуя дракона, и мало того, что они самый сильный импульс воспримут как укус комара, так ещё его и отразят.

Мой орк этого не сделал, а я с перепугу не сразу сообразила, почему, а только тогда, когда он вломился назад в комнату, ужасающе матерясь и шипя:

— Ты умом тронулась, малохольная? В орка магией! Совсем жить надоело?

Вслед за ним в комнату ввалилось ещё человек десять. На орков они были похожи только отсутствием мозгов и яростью в глазах. Шумели, ругались.

— Хорошо, что мы коллективный щит выставили, — сказал один из них, глядя на меня, как боевик на демона восьмого уровня. — И тот не выдержал. А без щита ты бы его по стенке размазала, дура!

И тут до меня дошло.

Вот эти вот здоровые лбы — старшекурсники, не иначе! — решили порезвиться за мой счёт. Напугать девчонку-малолетку, посмеяться над ней. А орк, получается, вовсе не орк. И меня — МЕНЯ! Бренди Анну Алларей! — провели, как… как…

Помните я рассказывала про то, как шкурку Рогля в розовый цвет выкрасила? Так вот, заклинание, которое я тогда использовала, отлично работает и с другими цветами, и на большую группу людей накладывается на раз-два-три, а, если вложить в него изрядную долю злости, держится не три дня, а три седмицы, но об этом мои обидчики узнали не сразу.

После той ночи Бред с разрешения ректора переехал ко мне в комнату, я же получила своё первое взыскание. А всё потому, что кому другому нурэ Гоидрих, может, и спустил бы магический удар по орку, но мне, обведшей ректора вокруг пальца при поступлении — нет.

— Тяжело в учении — легко в бою, — ласково улыбаясь, напутствовал глава БИА, а я сопела и кусала губы от бессилия и обиды. Напали ведь на меня! Надо мной же подшутили! И я же виновата?..

Впрочем, немного успокаивало то, что наказали не меня одну, но и весь седьмой курс боевиков.