Полоса препятствий - Елена Владимирова

— Делом, — ответил Санька.

— Знаю я твои дела, — отец прищурился, вглядываясь в экран монитора. — Уступи-ка на время место Лере.

— С какой стати? — возмутился Санька.

— С такой, что тебе бы всё играться, а человеку доклад по истории готовить.

— Давай я скачаю. Это пять минут. Тему только назови.

— Нет. Я сама. И потом, доклады из Интернета не принимают.

— У всех принимают, у тебя не принимают?

— Ни у кого не принимают, если ты не в курсе.

— Хватит спорить, — прервал их отец. — Саня, давай решим вопрос по-мужски.

— Но я правда занят! Я не играю!

— Иди, иди. У тебя не горит.

Санька с досадой хлопнул книгой об стол.

— А чего ты за неё стараешься? У самой язык отсохнет спросить? — возмутился он, обращаясь к Лерке.

Та опустила голову и исподлобья посмотрела на отца робкими глазами. Оскорблённая невинность!

— Александр! — прикрикнул отец.

Санька обиделся и ушёл на кухню.

Отец через некоторое время пришёл следом. При виде его Санька уткнулся в книгу.

— Ну-ну. Не дуйся, — отец присел напротив.

Санька молчал.

— В конце концов, она пользуется компьютером раз в неделю и только с твоего разрешения. А ты часами торчишь перед монитором. Пользуешься тем, что я занят всё время. Посиди пока. Глаза заодно отдохнут.

— У меня не устали, — буркнул Санька.

— Да уж!

— У неё что, своей машины нет?

— Есть.

— Вот и привозила бы её сюда. А ещё лучше, пусть катится обратно.

— Ну это ты хватил!

— Угу.

— По-моему, Лера девчонка неплохая. Не знаю, почему ты с ней так…

Санька в упор посмотрел на отца.

— Пляшешь перед ней, как… Она тебе вообще никто!

Они помолчали.

— Сашка, — наконец сказал отец, — ты пойми, балбес, я никогда не буду относиться к ней так, как к тебе. Но если уж она вступает в нашу семью, то на равных с тобой правах.

— В какую это семью она вступает? — вскипел Санька. — Я, может, своего согласия не давал!

— Да? А я надеялся, что ты не будешь против.

— Буду!

— Очень жаль. Потому что я своего решения изменить не могу.

— А я своего!

Санька резко отвернулся к окну. Вот, значит, как! Выходит, капризы некоторых здесь исполняются на раз-два, а Санькино вполне законное желание всем абсолютно параллельно. И отцу тоже. Мама никогда бы так не поступила.

Санька слышал, как отец вышел. Сам он ещё некоторое время сидел отвернувшись. Потом чихнул. У него всегда закладывало нос, когда приходилось сдерживать слёзы.

Он вернулся в комнату через полтора часа, рассудив, что любому нормальному человеку для приличного доклада этого времени хватит с избытком. Он оказался прав. Лерка сидела за компом и смотрела видео с паркуром.

— Ну ни фига себе! Доклад она готовит! — возмутился Санька.

Лерка обернулась.

— Классные ролики. Это что за перцы? — спросила она.

Санька даже дара речи лишился от такой наглости.

— Вон пошла отсюда! Слышишь? Вон! И чтобы я тебя здесь больше не видел! — опомнившись, заорал он.

Похоже, в этот раз Лерку удалось достать. Она переменилась в лице, на ощупь собрала все свои книжки-тетрадки и выбежала из комнаты.

Минуту спустя раздался стук в дверь.

— Александр! — голос отца не предвещал ничего хорошего.

— Что? Предлагаешь мне извиниться?

Отец вошёл в комнату.

— Что ты за человек такой, Сашка? Неужели у тебя ни капли сочувствия к другим нету?

— К кому? К этим твоим? — Санька кивнул в сторону двери.

— Ты человека ни за что до слёз довёл. Что она тебе плохого сделала?

— А что хорошего? Как ты не поймёшь, я не хочу, чтобы они здесь жили, чтобы они жили с нами, не хочу, не хо-чу!

Отец поднял обе руки, оглянувшись на дверь, словно опасаясь, что оттуда услышат, хотя не услышать было мудрено.

— Пусть знают! Пусть уходят! Выбирай: я или они!

— Дурдом какой-то, — беспомощно пробормотал отец. — Я думал, ты у меня взрослый, а ты…

Он махнул рукой и вышел.

Санька ничком бросился на кровать.

Никогда ещё Саньке не было так плохо. Он ушёл из дома, едва за взрослыми захлопнулась дверь. Чтобы не видеть ни Лерки, ни Марининой одежды на вешалке в прихожей, не вспоминать ни о чём.

В школе он на первой же перемене отправился к Вовану. Тот, по обыкновению, сидел в коридоре на подоконнике со скучающим видом. Увидев Саньку, он принялся делиться впечатлениями от просмотренного накануне фильма. Санька фильма не видел, да и вообще ему было не до кино. Выслушивая односложные ответы товарища, Вован наконец заметил, что у того что-то не так.

— Ты чего такой? — спросил он.

— Да у меня, понимаешь, дома… — начал Санька.

Вовка поморщился:

— Слушай, если у тебя дома проблемы, могу одно посоветовать: забей на всё, само рассосётся. Я всегда так делаю.

— Это только сказать легко, — возразил Санька.

— Сделать тоже нетрудно, — торопливо сказал Вовка. — Ладно, ты послушай…

И он вернулся к прерванной теме. Санька в тоске отошёл от приятеля. Он был один на всём свете.

С уроков он ушёл. Какая учёба, если жизнь рушится? Домой возвращаться не собирался. Вообще. Куда идти, он толком не знал.

Шагая по центральным улицам, он на минуту остановился перед витриной одного из модных бутиков. Сквозь стекло бесстрастно пялились манекены. Саньке стало неуютно. Он пошёл дальше.

Город двигался ему навстречу, тыкался под ноги гранитными складками тротуаров, обрушивался со всех сторон цветными заплатами вывесок, тревожил возбуждённым шелестом проезжающих машин, дрожью троллейбусных проводов… Большинство встречных автомобилей не отличалось приветливой физиономией. Узкие фары, агрессивный профиль — не машины, а торпеды. Попадались, правда, лобастые маршрутки, но у этих был слишком умученный вид.

Санька свернул и отправился к недостроенному дому, неподалёку от места их всегдашних тренировок. Работы здесь прекратились, кажется, не так давно, по неизвестной причине, и теперь внутри валялся строительный мусор. Шаги гулко отзывались в пустых коридорах и проёмах лестничных клеток. Солнце, проникавшее снаружи, делило пространство внутри дома на чёрные и белые клетки. Санька одинаково слеп как от льющегося света, так и от черноты недоступных солнцу бетонных пещер. Отсюда, изнутри, весь мир казался таким же контрастным.