Игольное ушко - Кен Фоллетт

При повороте влево машину подбросило. Дэвид сбавил скорость, опасаясь, что при резком тормозе автомобиль опять загремит. По обеим сторонам дороги в тусклом свете фар мелькала живая изгородь. Поворот вправо оказался таким крутым, что машина аж задрожала. Казалось, этим поворотам не будет конца… Вдруг их бросило в сторону, затем крутануло на 180 градусов, и потерявшая управление машина, продолжая разворачиваться и визжа тормозами, понеслась вниз по скользкой дороге.

– Дэвид! – во весь голос закричала Люси.

Неожиданно на небе появилась луна… и только тут они увидели грузовик. Он с трудом поднимался на холм им навстречу. Из трубы валил густой дым, который на фоне лунного света казался серебряным. Люси даже заметила лицо водителя, его матерчатую кепку и усы; он изо всех сил жал на тормоза, рот застыл в немом крике… Только сейчас их машина, сделав полный оборот, встала, наконец, по ходу движения. Еще была надежда, что хватит места и удастся разъехаться с грузовиком, только бы Дэвид сумел справиться с управлением. Времени размышлять не оставалось. Он крутанул руль и нажал на газ. Именно в этом заключалась ошибка. Машина столкнулась с грузовиком лоб в лоб.

Иностранные государства имеют в Британии свою агентуру. У англичан же есть своя разведка и контрразведка. Сокращенно ее принято называть МИ. В 1940 году МИ структурно входила в Военное министерство. В то время она расправляла свои щупальца, как спрут, – и это естественно – различные ее службы имели свои номера: МИ-9 тайно переправляла людей из нацистских концлагерей в Европе в нейтральные страны; МИ-8 занималась радиоразведкой, перехватом и стоила больше, чем шесть армейских полков; МИ-6 засылала агентов в оккупированные немцами страны, в частности, во Францию.

Профессор Персиваль Годлиман стал работать на английскую контрразведку МИ-5 осенью 1940 года. Он появился в Военном министерстве в Уайтхолле холодным сентябрьским утром, после того как целую ночь тушил пожары в Ист-Энде. Немцы еще не оставили своих надежд на «блицкриг», и пожарным приходилось здорово помогать.

В мирное время в МИ работали, главным образом, профессионалы, но сейчас шла война, опытных кадров не хватало, и, случалось, туда брали любителей. Во всяком случае, Годлиман был приятно удивлен, когда обнаружил, что знает многих сотрудников контрразведки в лицо, а некоторых даже по совместной работе. В первый же день он встретил адвоката, с которым ходил в один клуб, историка-искусствоведа – с ним вместе учился в колледже, архивариуса из его университета и любимого писателя, автора детективов.

В 10 утра его провели в кабинет полковника Терри. Было ясно, что Терри находился в кабинете, по крайней мере, уже несколько часов – в корзине лежали две пустые пачки из-под сигарет.

Войдя в комнату, Годлиман первым делом сказал:

– Теперь я, наверное, должен прибавлять «сэр», обращаясь к тебе?

– Не забивай себе голову, Перси. Здесь это не принято. Будет вполне достаточно «дядя Эндрю». Садись. – И все же в манерах Терри проглядывала какая-то особенная деловитость и озабоченность – этого не было тогда, за ленчем в «Савое». Годлиман отметил про себя, что его собеседник не улыбается и то и дело поглядывает на кипу еще не просмотренных документов на столе.

Терри посмотрел на часы и сказал:

– Хочу вкратце ввести тебя в курс дела – так сказать, закончить лекцию, которую я начал в «Савое».

Годлиман улыбнулся.

– На этот раз я не тороплюсь.

Полковник зажег еще одну сигарету.

* * *

– Шпионы Канариса здесь, в Британии, – никчемные люди. – Терри произнес это так, будто их беседа была прервана не три месяца, а пять минут назад. – Типичный пример – Дороти О'Трейди. Мы взяли ее в тот момент, когда она обрезала телефонные провода закрытой связи на острове Уайт. Дороти писала письма в Португалию, используя спецчернила, которые можно свободно купить в любом магазине, где продаются разные штучки-дрючки для розыгрышей. Большой наплыв немецких шпионов в Британию начался в сентябре. Им ставилась задача провести разведку перед вторжением – определить наиболее удобные для высадки морского десанта участки побережья, дороги, по которым лучше продвигаться в глубь страны, обнаружить танковые ловушки, заграждения на дорогах и колючую проволоку. Похоже, их неважно отбирали, еще хуже готовили и уж совсем плохо экипировали. В этом плане характерен пример четверки, которая была заброшена в Британию в ночь со 2-го на 3-е сентября: Мейер, Кибум, Понс и Вальдберг. Кибум и Понс приземлились около Хита и были арестованы рядовым Толлервеем из Сомерсетского полка легкой пехоты; патруль наткнулся на них в песчаных дюнах, когда они спешно пытались избавиться от парашютов. Вальдбергу же удалось передать сообщение в Гамбург:

«Приземлились успешно. Следы уничтожили. Военный патруль в 200 метрах от берега. Берег в сетевом ограждении. В 50 метрах железнодорожные вагоны. Мин нет. Солдат мало. Недостроенный блокгауз. Новая дорога. Вальдберг».

Совершенно ясно – он не знал, где находится. У агента нет даже своей клички. Это краткое сообщение – все, на что он оказался способен. Кроме того, готовили их из рук вон плохо – агент не знал наших порядков. Вальдберг вошел в пивной бар в поразительно странное время – в 9 часов утра – и попросил сидра. – Годлиман при этом засмеялся, а Терри сказал: – Подожди, дальше еще смешнее. Хозяин бара порекомендовал Вальдбергу зайти в 10, а пока он мог бы осмотреть деревянную церквушку неподалеку. Как ни парадоксально, Вальдберг подошел к бару ровно в 10 и был тут же, на месте, арестован двумя полицейскими, которые его ждали.

– Черт побери, это же готовый сюжет для радиопостановки «Опять этот человек!», – сказал Годлиман.

– Мейера нашли несколько часов спустя. В течение нескольких недель мы взяли еще одиннадцать немецких агентов, большинство из них едва успели приземлиться на английской земле. Почти все приговорены к смертной казни.

– Почти все? – переспросил Годлиман.

– Да, только парочку, по-моему, передали в отдел Б-1(а). Я еще вернусь к этому. Другие приземлились в Ирландии. Один из них – Эрнст Вебер-Дроль, популярный акробат, у которого в Ирландии было два внебрачных ребенка. Он выступал в концертных залах с программой «Самый сильный человек в мире». Его там арестовали, оштрафовали на 3 фунта, передали нам, и отдел Б-1(а) начал с ним работать. Еще одним был Герман Гец, который по ошибке приземлился не в Республике Эйре, а в Северной Ирландии, в Ольстере. Его ограбили боевики из ИРА. Гец сумел-таки переплыть Бойн и, когда его брали, проглотил таблетку с отравой. При нем нашли фонарик с клеймом «Сделано в Дрездене». Если ловить таких дилетантов не представляет никакого труда, то возникает вопрос, почему мы задействуем для этого лучшие умы. Причин две. Первая – мы не знаем, сколько их еще не поймали. Вторая – как поступаем с теми, кого не вешаем. Я имею в виду случаи, когда в дело вступает отдел Б-1(а). Но, чтобы объяснить тебе это, нужно вернуться назад, в 1936 год. Альфред Джордж Оуэнс работал инженером-электриком в компании, которая получила несколько правительственных заказов. В тридцатые годы он несколько раз посещал Германию и по своей инициативе передавал Адмиралтейству кое-какую информацию технического характера. Затем разведка ВМС предложила Оуэнса для использования МИ-6, которая начала его готовить в качестве агента. Примерно в то же время он был завербован Абвером – а попался этот тип на том, что немцы перехватили его на контакте с английским разведчиком в Германии, работавшим «под крышей». И вот все это становится известно МИ-6. Выяснилось, что он не считает никого своими хозяевами, просто всю жизнь мечтал стать шпионом, ему такая работа по душе. Англичане дали двойнику кличку «Сноу», а у бошей он проходил как «Джонни». В январе 1939 года Сноу получил от немцев инструкции по пользованию радиопередатчиком, а также квитанцию камеры хранения на вокзале Виктория в Лондоне. Его арестовали на следующий день после начала войны. Оуэнса поместили в Вандсуортскую тюрьму вместе с передатчиком, который он взял в камере хранения по квитанции. Он, естественно, продолжал поддерживать связь с Гамбургом, но теперь все его сообщения писались в отделе Б-1(а) службы безопасности. Абвер вывел его на связь с еще двумя немецкими агентами в Британии, которых мы немедленно схватили. От них удалось получить шифр и другую ценную информацию. За Сноу последовали Чарли, Рейнбоу, Саммер, Бискит… фактически, это была маленькая армия агентов противника. Они регулярно поддерживали контакты с Канарисом, им доверяли – между тем, люди полностью работали под контролем английской контрразведки. Тогда руководство МИ-5 решило, что если дело пойдет так и дальше, то вырисовывается блестящая перспектива – вся немецкая агентурная сеть в Британии будет контролироваться Уайтхоллом.