Брак по принуждению, или расплата за грехи отца - Татьяна Михаль

— Я тебе не злю, Булат. Ты сам себя довёл до такого состояния, а не я.

Его тёмные глаза вспыхнули гневным огнём.

Ой, ей, мне нужно как можно скорее убраться с глаз его долой!

Что я и сделала, переступила через его мокрую одежду и быстрым шагом направилась прочь из ванной комнаты.

— Стоять! — прорычал он и попытался схватить меня за руку, но не тут то было! Я ловко и быстро выскочила из ванной и закрыла за собой дверь!

Спиной, удерживая дверь, чтобы Булат не вышел, дотянулась ногой до стула и кряхтя, всеми силами, удерживая её, подпёрла стулом дверную ручку.

— Кристина! Немедленно открой! — рявкнул он, дёргая за ручку двери, но было бесполезно — не открыть. И тогда он плечом навалился на дверь. — Сучка! Я тебя высеку своим ремнём! Твоя задница будет гореть огнём! А потом я сам тебя выдеру так, что ты неделю у меня ходить не сможешь!

Долго дверь его напора не выдержит.

— Булат! Не веди себя как идиот! Нам нужно ехать на вечеринку, а ты устроил какой-то цирк! — парировала я.

— Кристина! — удар в дверь и сухой треск.

Быстро-быстро надела на голое тело своё чёрное платье, в котором приехала сюда и побежала к двери прочь из спальни, но не успела.

Булат выбил дверь.

— Кристина! А ну стой, стерва!

Он всё-таки выбрался! Догнал меня в два шага и схватил до боли за плечо. Развернул к себе и прорычал разъярённым зверем:

— Ты какого хера заперла меня в ванной?! Совсем с башкой не дружишь?!

— Не ори на меня! — не осталась я в долгу. — Не начал бы ты «пугать» меня своими пошлыми предложениями, всё было бы нормально! Но не-е-ет! Ты же самэ-эц, тебе надо показать, какой ты важный и крутой! Засунул меня под душ, как какой-то дикарь!

— Не нарядись ты как шлюхо-пугало и не вылей на себя тонну ядовитых духов, то мы бы давно уже ехали в машине! — выпалил он мне в лицо и прижал к себе ещё сильнее, сжав плечо.

Я вскрикнула, Булат тут же выпустил меня и, пыхтя как разозлённый медведь, раздувая ноздри в гневе и испепеляя меня взглядом чёрных глаз, процедил сквозь стиснутые до хруста зубы:

— Приведи себя в подобающий вид, Кристина. Я сейчас принесу тебя платья, выберешь из них и молча наденешь. И ни слова не вякнешь, поняла меня? Завтра дам тебе свою карту и поедешь по магазинам, купишь себе всякого шмотья и прочей дребедени, которая тебе нужна. Тебе всё понятно или перевести на иностранный?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тебя поняла, — сказала послушно. Внешне я сейчас выглядела как снежная королева, а внутри у меня всё бурлило и кипело от жгучей ярости. Так бы и настучала ему чему-нибудь тяжёлым!

— Хорошо. А насчёт того, что ты там кричала про отсутствие у нас секса — забудь, Кристина. Я всегда получаю то, что хочу. Уясни это раз и навсегда.

— На два года, — поправила его. — И это мы ещё посмотрим.

Он прошёлся по моему телу, обтянутому чёрным платьем многозначительным взглядом и хрипло произнёс:

— Сейчас принесу тебе нормальное платье. Наведи достойный марафет, распусти и высуши волосы. И без фокусов, Кристина.

Он ушёл, громко хлопнув дверью, а я злорадно улыбнулась и подумала, что это только цветочки.

Я ему ещё припомню платья его бывших шлюх.

Думаю, за два года, у Булата добавится седых волос, если вовсе на нервной почве не облысеет.

* * *

Кристина

Переоделась, причесалась, на лицо не насела ни грамма косметики — её просто не было. Вся моя косметика находилась в моём доме. Я могла бы снова облиться этими удушающими духами, но решила, что снова злить Ахметова не лучший вариант на сегодня и без раздумий бросила флакон в ведро, что находилось в ванной.

Желая как‑то сбросить сковавшее меня раздражение и недовольство, повела плечами, но это не помогло. Меня до жути бесил и раздражал тот факт, что я, самостоятельная и независимая женщина, сейчас полностью находилась во власти этого гада. Я должна его слушаться, делать вид, что схожу по нему с ума и, эти моменты выводили из себя, но я не могла что-либо сделать. Чувство беспомощности — омерзительное чувство. Поглощённая своими мыслями и объятая праведным гневом, я не услышала, как двери снова открылись, но я хорошо почувствовала его. Повернувшись, постаралась ничем не выдать охватившего меня раздражения вкупе с волнением. Я снова ощутила нечто неясное, словно первобытная страсть решила познакомиться со мной получше. И это всё при одном лишь взгляде на Булата.

Выражение его лица было каменным. Очевидно, со своим стояком пришлось ему справляться в одиночку.

Бедненький. Хотя это слово ему совсем не подходило, ни под каким соусом. Булат в данный момент напоминал дикого кота, поджидающего жертву. Я вдруг подумала, что должна бы испытать страх, но, нет. Страха не было, не смотря на его подавляющую энергию, которая чуть ли не осязаемыми волнами исходила от мощного тела. Он оглядел меня — внимательно и оценивающе. От меня не укрылся его взгляд — я выбрала самое скромное платье, но по иронии судьбы, у платья была открытая спина, и оно не предполагало лифчика. Из-за этого грудь через тонкую ткань была хорошо прорисована. Я улыбнулась и глубоко вздохнула, зная, что грудь при этом соблазнительно приподнимется и опустится.

— Теперь гораздо лучше, — выдавил он из себя и предложил свой локоть.

Хотела фыркнуть и высказать своё «фи», но воздержалась.

Положила свою ручку на его локоть и мы, наконец, покинули дом.

Ехали мы уже на другом автомобиле, тоже представительном, но более, строгом и за рулём находился водитель.

— Василь, поехали. Нас уже заждались.

Василь молча завёл машину, и мы плавно покинули двор особняка Ахметова.

Я отвернулась к окну и не хотела ни о чём говорить, но не вышло.

— На приёме будет много народу, в том числе мои «друзья», всевозможные стервятники, конкуренты и, конечно же, журналисты, куда без этих собак плешивых, — произнёс Булат.

Повернула к нему голову, ожидая выслушать инструкции. И они тут же последовали.

— Веди себя так, словно ты влюблена в меня настолько сильно, что жить без меня не можешь. Будем строить из себя молодую и страстно влюблённую пару. Легенда наша такова — познакомились мы совсем недавно, но влюбились друг в друга настолько сильно, что решили сочетать себя узами брака.