Приятель покойника - Андрей Курков

- Я бы на твоем месте поменяла замок в двери, - сказала она, уже выходя из квартиры.

Я кивнул. Мысль показалась мне разумной.

Она снова пошла вниз пешком. Я слушал ее шаги больше минуты. Потом вернулся в квартиру.

Снова наступал ранний осенний вечер. Но теперь в жизни появился приятный момент ожидания, ожидания ее звонков.

Телефон зазвонил утром. Но звонила не Лена. Это был Дима с настоятельным предложением зайти к нему вечерком. Нехотя я пообещал.

За окном светило хилое солнце. Было сухо и по-видимому прохладно.

Посчитав оставшиеся от двадцатки купоны, я полез под ванну и вытащил следующую двадцатку.

Жизнь продолжалась. На завтрак у меня был чай с шоколадкой. Правда, хотелось мяса. Я нашел старую хозяйственную сумку, вытрусил ее в коридоре на пол - последний раз носил в ней картошку с базара больше месяца назад потом замел песок веником в угол у двери.

В ближайшем гастрономе я легко потратил остатки купонов. Этих остатков хватило на кило говядины, буханку свежего хлеба и пачку кефира. Уже дома, добавив к говяжьей косточке найденные на кухне пару картошин и три луковицы, я сварил свой самый легкий суп. Сварил и пошел в комнату. Просматривал старые журналы в ожидании грядущего аппетита. Он пришел около трех и тогда я с удовольствием съел две тарелки супа, заедая толстой свежей горбушкой. Снова практически из ничего, из несложного супа с куском хрустящего хлеба возникло ощущение счастья.

И пришел ранний октябрьский вечер. Пришел не так, как приходил раньше. Без горящих уличных фонарей. Продолжалась очередная компания по экономии электричества.

Я ехал на Подол, в кафе на Братской. Прямо на Контрактовой площади поменял доллары и снова с теплой пачкой купонов в кармане куртки шел вдоль трамвайной линии.

Из дверей и окон кафе выливался на улицу жидкий осенний свет. Вместе со светом вылетал из закрытых дверей смех и говор посетителей.

Очереди не было, хотя в первом зале все столики были заняты. Я заглянул во второй - там было, где примоститься.

Подошел к стойке, заказал двойной кофе - полную чашку. И напомнил о ста граммах "Кеглевича", отпущенных мне в кредит.

- Тебя тут один парень разыскивал. Вроде твой одноклассник... - между прочим сказала "кофейница".

Я кивнул. Потом подумал о том, что "кофейница" не знает моего имени.

- А откуда вы знаете, что меня? - спросил я после минутной паузы.

- А у него твое фото было. Он теперь не в Киеве живет, проездом тут, вот и хотел найти...

Усевшись во втором зале с чашкой кофе, я понял - кто меня искал. Знакомое чувство немоты напомнило о себе. Задрожали руки. Я уже забыл обо всем, хотя прошло всего несколько дней. Отодвинув чашку, я оставил на стуле шарф и вернулся к стойке.

- Сто грамм "Кеглевича", - заказал я.

- Понравилось? - улыбнулась кофейница. - Тебе лимонного или дынного? Бери лучше дынный - вкуснее.

- Хорошо, дынный, - я кивнул. - А какой он из себя был, этот одноклассник?

- Обычный, - она пожала плечами. - Невысокий в темной кожанке. Ты не беспокойся, он тебя найдет. Ему кто-то то ли твой адрес дал, то ли сказал, где тебя искать...

- А он что, фотографию всем показывал?

- А сколько тут "всех" бывает? - снова пожала плечами барменша. Человека три было, он им и показал. Он и сегодня заходил, но так просто, кофе попить. Сегодня про тебя не спрашивал.

Я вернулся к своему столику. Выпил дынного "Кеглевича". Сто грамм показалось маловато и я взял еще двести.

Досидев до закрытия, я бродил около часа по Подолу, потом зашел в Димин киоск.

- Ну как у тебя? - спросил он.

- Нормально, - выдохнул я.

- Ты вроде штуку поднял, да? - сказал он, широко улыбаясь.

- Да, - я кивнул.

- Класс! На пустом месте! Так что теперь заживешь!

- Угу, - промычал я.

- Ты че, пил уже?

- Немного.

- А со мной глотнешь?

Я снова кивнул.

Он достал водки. Закрыл двери и занавесил витрины. Налил.

- Теперь ты можешь долг отдать. Я бы подождал, но раз у тебя есть бабки, то лучше отдай сейчас...

Я попробовал сосредоточиться, но в голове висел пьяный туман.

Видимо и в глазах моих было непонимание. Дима хмыкнул, выпил водки.

- Ты, видно, крепко сегодня ударил! Я про баксы, которые Косте отдал за твоего клиента, который жену у тебя увел. А вообще, если по-честному и по-деловому - ты мне еще десять процентов со штуки должен. Это же я тебе устроил...

Постепенно я понял о чем шла речь. Я тоже выпил водки и решительно кивнул.

- Все отдам, - сказал я. - Завтра. Бабки дома.

- Мне что, - миролюбиво пожал плечами Дима. - Можешь завтра, можешь послезавтра. Как тебе удобно будет.

Было еще не поздно, когда мне стало плохо и Дима нашел какого-то частника, согласившегося отвезти меня домой и даже помочь войти в собственную квартиру. Язык мой уже не ворочался, но в глазах время от времени появлялась резкость и в один из таких моментов я увидел зеленую десятку, протянутую Димой водителю.

Около полудня меня разбудил телефонный звонок.

- Это Костя, - сказал мне молодой голос. - Все будет в порядке. Я его нашел.

Я кивнул. Смысл слов с трудом пробирался в сознание сквозь туман вчерашнего пьянства, густо висевший в моей голове.

Уже звучали в трубке короткие гудки, когда я понял, что Костя нашел меня, ведь игра, как оказалось, не окончилась и даже когда я не думал о ней, она продолжалась.

После двух чашек кофе и холодной ванны я почувствовал себя лучше. Во всяком случае я уже мог спокойно думать о происходящем. Думал я на кухне. Несколько раз выглядывал в окно и рассматривал с высоты своей квартиры фигурки прохожих, выискивая среди них молодого человека в черной кожаной куртке. Но люди внизу шли по своим делам и никто не вызывал у меня подозрения.

Вряд ли, я думал, он станет появляться при дневном свете. И уж конечно, убивать меня на глазах толпы тоже не станет. Скорее всего это будет вечер или ночь, так что днем я должен чувствовать себя в безопасности.

Мне уже не хотелось умирать. Жизнь продолжалась, в ней появился маленький и никому кроме меня не видимый смысл. Наступила свобода выбора действий и то, что я выбрал две недели назад - меня уже не устраивало. Я хотел жить дальше.

Успокоившись и немного придя в себя, я вытащил из-под ванны баксы. Отсчитал пятьсот пятьдесят для Димы - мой долг плюс десять процентов. Теперь я становился намного беднее, но и на эти деньги можно было какое-то время жить, не задумываясь о будущем.