Дом Солнца - Иван Охлобыстин

– Не скажу, – честно признался молодой человек, чем поставил Владлена Александровича в двусмысленное положение.

Саша, поджав под себя колени, сидела в изголовье кровати, испуганно прислушиваясь к звукам, доносящимся с кухни. По истечении десяти минут дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился умиротворенный молодой человек.

– Что случилось? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Смекалистый у тебя фазер, вот, шузы мне подарил.

Солнце показал ей ботинки и попросил:

– Проводи меня.

– Уже? – расстроилась девушка.

– Пора, – развел руками он.

– Дай мне кличку. Я хочу быть хиппи, – неожиданно сказала Саша и добавила: – Завтра я уезжаю.

– Я помню, – кивнул Солнце, накинул рубашку и пошел к двери.

Владлен Александрович вернулся в спальню, находясь в странном расположении духа. Не отреагировав должным образом на вопросительный кивок супруги, он вытащил из комода початую бутылку армянского коньяка, глотнул прямо из горлышка и, переведя дух, заявил изумленной Елизавете Анатольевне:

– Может, мне отпуск взять, а то я за ответственными, мать их, делами и жизни не вижу.

Саша и Солнце целовались на лестничной площадке. Наконец Саша, чуть отстранившись, попросила:

– Приходи меня завтра провожать. А?! Посадка на автобус у…

– Я знаю, – прервал ее молодой человек, – у Театра сатиры в одиннадцать.

– Откуда? – удивилась она.

– Твой отец сказал, – ответил он и зашагал вниз.

– Я буду тебя ждать! – крикнула Саша ему вслед.

– Обязательно дождись меня, – донеслось снизу.

– Солнышко мое… – проникновенно звучал голос Визбора из динамиков радиолы, стоящей у изголовья кровати в спальне родителей.

Сами родители сидели, обнявшись и разглядывая пухлый фотоальбом.

– А это мы с Родькой в первой командировке на Памире, – тыкал пальцем в очередную фотографию Владлен Александрович. – Помню: по глупости тогда приударили за проводницей, чуть шеи себе не своротили.

Супруга весело пихала его локтем, не забывая отхлебывать из бутылки, и укоряла:

– Мне бы, изменщик, не рассказывал.

– Я тебя еще и не знал, – смущался супруг и продолжал: – Лиза! Какие там звезды! Я больше нигде таких звезд не видел. С грецкий орех! А луна! С арбуз.

Утром Сашу разбудил голос отца, доносящийся из прихожей:

– Лизок, а где мои коричневые ботинки, которые я из Чехословакии привез?

– Зачем тебе ботинки, Владик? – отвечала с кухни Елизавета Анатольевна. – Не помню. Может, на антресолях.

– Не может быть! – продолжал настаивать он. – Я же их вчера вазелином пропитывал.

– Отстань! – сквозь шум воды кричала супруга. – Потом найдем. Мне сейчас надо Сашеньке вещи собирать. Два часа до отъезда.

Саша сладко потянулась в кровати. Сквозь стекло в комнату проникала небесная бирюза, и девушка протянула к ней ладони с растопыренными пальцами, словно желая ухватить кусок небосклона.

Родители проводили ее до отцовского ЗИЛа.

– С иностранцами особо не болтай. Лучше купайся больше. А то вышлют. «Мама» не успеешь сказать, – предупредил отец.

– Жаль, что Вадима не позвали, – посетовала Елизавета Анатольевна, – обидится он.

– Ладно! – отмахнулся Владлен Александрович. – Хрен с ним. Мешок с говном. Только задницы чужие умеет лизать. Не по товару купец.

– Влад! – усовестила его супруга. – Не в поле.

– Я вас очень люблю, – бросилась их целовать Саша.

– Ходи-ходи. Не рви сердце, – растрогался отец и приказал шоферу:

– Иваныч, вези ее уже. Опоздает.

Когда они добрались до Театра сатиры, автобусы уже были на месте. Николай Иванович выставил из машины Сашин чемодан, молча пожал ей на прощание руку и уехал. Девушка оглянулась по сторонам. Солнца нигде не было. Она взяла чемодан и направилась к ближайшему автобусу. У дверей автобуса ее остановила строгая женщина со списками в руках.

– В Болгарию? Фамилия? – сухо осведомилась она у Саши.

– В Болгарию. Бехтина, – ответила та.

– Есть, – вычеркнула ее фамилию из списков женщина и монотонно проинформировала: – Я ваш сопровождающий. Меня зовут Ирина Петровна Салтыкова. Паспорт и путевку отдашь мне в аэропорту. Алкогольные напитки, сигареты, ножи, в том числе перочинные и столовые, в самолет нельзя. Поедешь во втором автобусе. Поняла?

Девушка покорно кивнула.

– Ты комсомолка? – напоследок уточнила Ирина Петровна и, получив утвердительный ответ, остановила идущего следом за Сашей субтильного молодого человека: – В Болгарию? Фамилия?

Время неуклонно приближалось к одиннадцати, а Солнца все еще не было. Уже отъехал первый автобус, и последние пассажиры входили в дверь второго. Сашу охватило отчаяние. Она судорожно оглядывалась по сторонам в надежде, что Солнце вот-вот вынырнет из-за спин других. Но, увы, он так и не появился.

– Бехтина?! – окликнула ее Ирина Петровна. – Немедленно занимай свое место в автобусе. Мы уже на четыре минуты опаздываем.

Девушка уже было собралась последовать ее приказу, но тягостный приступ тоски овладел ею. Отчего-то ей вспомнился недавний сон, перед глазами явственно мелькнул пустынный берег, сидящий в закатных лучах человек, и внутренний голос подсказал ответ.

– Я не поеду, Ирина Петровна. Мне не привезли путевку и паспорт.

– Плохо, – констатировала строгая женщина, – семеро одного не ждут. На путевке указан телефон. Позвони, назови номер путевки и скажи, что от Салтыковой. Пусть тебя переоформят на послезавтра.

И добавила теплее:

– Не расстраивайся. Ты же комсомолка. Еще нагуляешься.

Дверь автобуса закрылась, и он тронулся с места.

– Спасибо, – вслед автобусу шепнула Саша.

– Салтыкова – хороший человек, – раздалось у нее за спиной.

Она обернулась и увидела Солнце.

– Спасибо, что дождалась, – поблагодарил он и протянул ей розу.

Девушка машинально приняла цветок и, не зная, что именно сказать, все-таки пробормотала:

– Я в Болгарию опоздала.

– Значит, у тебя появилась одна свободная неделя, – сказал он и показал на стоящую неподалеку пожарную машину. – Я кое-что хочу тебе предложить. Как хиппи – хиппи.

Саша пригляделась и обнаружила, что в машине, помимо бравого водителя-пожарного, еще сидят Малой, Скелет, Герда и Хуан.

– Что это значит? – спросила она у молодого человека.

– Это значит, что мы едем в Калининград на неделю и зовем тебя с собой. Через неделю ты вернешься в Москву, а из нее полетишь на все оставшееся время в Болгарию. Вернешься домой со всеми. Никто ничего и не заметит, – ответил он.