Одна ночь и вся жизнь - Татьяна Рябинина

Когда прозвучал размер моей предполагаемой премии, я закашлялась снова. Наверно, он должен был принять меня за полную дурочку.

— Можно наглый вопрос? — я пошла ва-банк. — Я правильно понимаю, что до того момента, как я назвала вашей секретарше свою фамилию, вы не знали, кто это самый подлый консультант, подсказавший Минину, как вас нагреть?

— Не знал. Ковалев боролся за вас, как лев. Он на редкость честный и порядочный парень, за что я его и ценю. Не только за это, конечно, но подобные черты у людей в бизнесе встречаешь нечасто.

— То есть вы приглашаете к себе в подбрюшье человека, который помог обмануть вас? И о котором знаете только то, что он грамотный юрист и финансовый аналитик?

— Вы делали свою работу, Ирина. Качественно делали. И я же сказал, что навел о вас справки.

— Так быстро?

— Это раньше, в бумажную эпоху, требовалась неделя, а то и не одна. Сейчас все быстрее. Вы вчера назвали фамилию, позвонив с мобильного телефона. Сегодня утром у меня на столе было полное досье на вас. Вплоть до… — он медленно провел глазами по той моей части, которая не пряталась под столом, — до размера одежды. Моя служба безопасности зря хлеб не ест.

— Я могу подумать? — где-то одной ногой я уже была согласна, но все еще не решалась шагнуть в ту самую пропасть, куда тянуло все сильнее.

— Выдолжныподумать, — с нажимом ответил Дарьялов. — Это не в «Пятерочку» кассиршей устроиться. Я вас не тороплю. Насколько мне известно, вы консультируете сейчас частным порядком. Препятствовать не буду. При условии, конечно, что это не пойдет в ущерб основной работе.

Он взглянул на часы, допил кофе, поставил чашку на блюдце.

— Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной?

— Это входит в мои служебные обязанности?

Ира, Ира, у тебя что, борзометр зашкалило? Отлегло от жопы, что бочка с цементом отменяется, и сразу язык развязался?

Дарьялов рассмеялся.

— Разумеется, нет. И в личных, и в рабочих отношениях я ценю добровольность. Рабский труд не производителен, а личное… Мне не нужны отношения, основанные на принуждении. Я просто приглашаю вас составить мне компанию за ужином. Откажетесь — поеду в ресторан один. В городе я наездами, домработница приходит только для уборки раз в неделю, сам готовить не люблю.

— Да я… как-то не одета для ужина в ресторане, — его взгляд завораживал, гипнотизировал, лишал воли. Ну да, ну да, конечно, добровольно…

— Так я вас и не в «Европу» приглашаю. Тут хватает мест без лишнего пафоса, но с прекрасной кухней.

— Хорошо…

— Тогда дайте мне минут десять кое-что закончить.

Он что-то читал с экрана, щелкая мышкой, потом с кем-то разговаривал по телефону, довольно резко. Выключил компьютер, надел пиджак.

— Ну вот, можем ехать.

В приемной Дарьялов положил перед секретаршей какие-то листки.

— Марина, подправь мой график и можешь быть свободна. Я сегодня в городе.

Парень в светлом летнем костюме, тупивший в телефон, поднялся и пошел за нами. Видимо, охранник. На парковке он подошел к белому «Хендаю», где сидел еще один, а Дарьялов открыл передо мной дверь синей «Ауди» с накачанным водителем за рулем.

— В «Фаворита», — приказал коротко.

Ехали недолго — на Стремянную. Один из охранников вошел в гостиницу следом за нами, держась на расстоянии, второй остался в машине.

— Вы везде с охраной? — спросила я со смесью удивления и сочувствия.

— Приходится, — поморщился он.

— И много их у вас?

— Четыре пары. Смена — двенадцать часов.

— Не мешает?

— Я привык, — он открыл меню, положенное перед ним официантом, и мне осталось лишь последовать его примеру. — К тому же они со мной не по приговору суда, всегда могу сказать: «Погуляйте немного».

— И что, бывало такое, что им приходилось… прикрывать собою?

— Бывало. Пару раз. Не считая взрывчатки под машиной, которую, к счастью, нашли. С тех пор в машине всегда кто-то есть — или охранник, или водитель. Это, конечно, не гарантия, но хоть что-то.

— Бр-р-р, — я передернула плечами. — Не хотела бы так жить.

— Ну я тоже не думал, что буду так жить, — заметив, что я листаю страницы, не зная, на чем остановиться, Дарьялов добавил, словно между прочим: — Здесь неплохо готовят рыбу. Судак орли в пивном кляре особенно хорош.

— Спасибо, попробую, — кивнула я.

— Вино?

— Да, белое.

Мы сделали заказ, официант принес в ведерке запотевшую бутылку, открыл, налил понемногу в бокалы, чтобы попробовали. Вино мне понравилось — легкое, терпкое, с едва уловимыми нотками миндаля.

— Ну… за знакомство? — Дарьялов приподнял свой. — И за то, что вы, надеюсь, перестали меня бояться. Ведь боялись же, Ирина, признайтесь?

— Да, — не имело смысла врать. — У вас репутация человека, которому на ногу лучше не наступать. Я была недостаточно внимательна. Не все данные проверила сразу. Например, кому по факту принадлежит «Северо-Запад Инвестинг». А когда проверила, было уже поздно.

— Все мы ошибаемся. Я — когда взял «Мини-Строй» под крылышко, хотя сразу понял, что Минин — гнилой перец и дел с ним лучше не иметь.

— Тогда зачем? — удивилась я.

— Их со мной свел один мой давний знакомый, учились вместе в Политехе. А Кирилл был в институте дипломником его друга. Такая вот получилась цепочка. Я надеялся со временем осторожно Минина убрать. Да нет, не буквально. Подтолкнуть к тому, чтобы Кирилл выкупил его долю. В итоге так и получилось, только на десять лет позже, чем я рассчитывал. И с тяжелой попоболью.

— Да, наверно, все хорошо вовремя.

Сначала разговор шел непросто — короткими фразами, с паузами между ними. Мы словно прощупывали друг друга, приглядывались, прислушивались. Фоном за всем этим стояла мысль, похожая на грозовой фронт: сейчас в моей жизни происходит что-то важное. Очень важное. Этот ужин — как минное поле. Один неверный шаг, и все пойдет, как говорит Ленка, по звезде. Причем не в прямом смысле, а в очень даже