Добро пожаловать в кошмар! - Елена Усачева

– Только поприсутствовать, – всплеснул руками Евгений. – Удостоверить, так сказать, истинность сделки.

– А чего? Пошли, – сдвинулся с места Борзов. – Шевелись, Акопян. Айда в гости!

– О! Вы меня очень выручите! – воскликнул герцог. От улыбки кожа на его лице собралась подозрительными сухими складками, словно это был старый пергамент. – Пойдемте.

На длинных негнущихся ногах Евгений направился к дому, поднялся по высокой каменной лестнице, толкнул дверь, покрытую потрескавшейся коричневой краской, и поманил за собой «свидетелей».

От порога шел просторный холл, с камином, с перекрестьем потемневших от времени балок. В дальнем левом углу начиналась лестница, своим пролетом перечеркивающая высокое окно, забранное бесчисленными перекладинами рам. К лестнице и повел их герцог.

– Это на третьем этаже, – шепотом сообщил он. Каблуки его ботинок глухо стучали по рассохшимся ступенькам.

– Не нравится он мне, – схватил приятеля за рукав Айк. – Странный.

– Да ладно, – дернулся Борзов. Его распирало от любопытства. Никто не побывает внутри этих странных домов, а он побывает.

– Ты видел, что у него под штанами?

– А что у него там неожиданного? – прыснул Сашка. Пускаться в скабрезности на тему, что обычно бывает у мужиков под штанами, он не стал.

– У него протезы. Белая кость.

Оба посмотрели вслед удаляющемуся Евгению. Когда он сгибал колено на подъеме, между чулком и панталонами виднелось что-то белесое.

– Ну и что? – оттолкнул Айка Сашка. – Может, он в Чечне воевал.

– Какой Чечне? – попытался ухватить приятеля за руку Акопян. – Эстония вот уже шестьдесят лет ни с кем не воюет.

– Струсил, так и скажи!

– Молодые люди! – раздался гулкий голос с вершины лестницы. – Вы заметили, куда я повернул?

– Нечего было тогда соглашаться и обещать, что поможем, – привел последний аргумент Борзов и забухал своими шузами по хлипким ступенькам.

Акопян мгновение колебался, глядя в сумрак лестницы, но потом все же пошел следом. Он не привык изменять своему слову.

Ребята в темноте заблудились бы, но вот справа распахнулась дверь, и слабый свет озарил этаж.

– Прошу! – на фоне дверного проема маячила темная фигура.

Сашка с Айком, подталкивая друг друга, подошли к комнате и заглянули внутрь.

Комната была пуста. И только на полу, прямо по центру, лежал серый дерюжный мешок. Горловина его была распахнута, показывая невероятное. Крупные блестящие желтые монеты. Они были навалены кучей. Некоторые просыпались на пол.

– Это что, золото, что ли? – первым пришел в себя Айк.

Солнце падало за горизонт. Андрюха все еще сидел на лавочке, по большому счету забыв, что он здесь делает. После длинного, наполненного ходьбой дня, после бессонной ночи в сидячем вагоне двигаться не хотелось. Липы стояли по сторонам грозной стражей, не пускавшей к Василевскому лишних свидетелей, ненужные шумы. Время от времени в их стройный гул врывался неожиданный смешок, булькала вода. Вероятно, где-то поблизости был пруд, где резвились дети.

Андрюха лениво поглядывал по сторонам. Мысли в его голове медленно сменяли друг друга. Ким, конечно, дура, болтушка пустоголовая, только трепать и может. И что они все повально нашли в этом Эйнштейне? Ходит компьютер на ножках, выдает формулы на заказ. Какая от него польза? Сначала Ленка в него втрескалась, потом Танька. За компанию.

Зачем Ким за ним увязалась? Ведь понятно было, что Андрюха всезнайку Бокштейна не заменит. Он вообще никого заменить не может. Незаменимый потому что.

Праздные размышления прервал телефонный звонок.

– Андрей! – Голос Бокштейна был как всегда холоден. – Таня с тобой?

– Да что вы все меня за этой Ким посылаете! Вам надо, вы и устраивайте слежку. Она за женихом помчалась, имя у какого-то дядьки выспросить захотела.

– Какого дядьки? – уточнил Вадим после небольшой паузы. – Василевский, что у вас там происходит?

Андрюха лениво посмотрел направо, потом налево. Под холмом ненавязчиво пыхтели машины, где-то смеялись. С лавочки никого видно не было.

– Хорош мне деньги на сотовом жечь, – равнодушно отозвался он. – Мы же в бешеном роуминге.

– Где Ким? – заорал Бокштейн, чего от спокойного рассудительного математика никак нельзя было ожидать.

– Откуда я знаю, где она. Почесала куда-то!

– Возвращайся, – прежним уравновешенным тоном произнес Вадим. – Ужинать пора.

Андрюха захлопнул телефон. По какому это закону случайности в одном классе могло собраться столько ненормальных? Сначала Мамочкин, потом Танька, теперь вот Бокштейн. Как бы это бешенство не оказалось заразным.

Василевский бросил последний взгляд вокруг себя. Ким так и не появилась. Чтобы очистить свою совесть и убедиться, что Таня не бегает по городу в поисках Андрюхи, Василевский спустился с холма по той же лесенке, что и поднимался, прошел мимо церкви Олевисте. Высокий зеленый шпиль торчал, словно пытался пронзить небо. Тани и здесь не нашлось.

Для окончательной очистки совести Андрюха набрал номер Ким. Ее телефон был «вне зоны действия сети». На его трубке прием был отличный. В какую дыру ухитрилась залезть эта сумасшедшая девчонка? Он вдруг вспомнил ее смешной короткий ежик волос, узкое лицо, вечную улыбку, чуть оттопыренные уши, которые она всю жизнь прятала под длинными волосами, а тут вдруг открыла на всеобщее обозрение. И голос…

Ему даже показалось, что он слышит ее. Таня что-то пела, грустное такое.

– Здравствуй, глюк! Вот мы и встретились, – прошептал Андрюха, оглядываясь. На улице не было никого.

– У! – метнулось среди одиноких стен. Василевский прибавил шаг. Он все оглядывался назад, пока не столкнулся с человеком. На узком худом лице словно бритвой была вырезана острая улыбка, щелочки черных прищуренных глаз смотрели недобро.

– Кого высматриваем? – сказал, как проблеял, человек, и на лоб его упала густая черная челка.

– Извините, – буркнул Василевский, припуская вдоль улицы.

– Куда же вы?

Андрюха коротко оглянулся и тут же снова врезался в черноволосого, каким-то странным образом оказавшегося на его пути.

– Осторожней надо быть в незнакомых местах! – хохотнул узколицый.

– Извините, – выдохнул Андрюха, осторожно обходя незнакомца. Он не к месту вспомнил, что находится за границей, где все встречные вроде бы не должны говорить по-русски.

– Потом сочтемся, – картинно взмахнул руками черноволосый.

– Да пошел ты к черту! – не выдержал такой назойливости Василевский.