Мой батискаф - Женя Т.

такие моменты: глаза чуть не выпадали из орбит, зрачки были расширены, я практически не моргала, не шевелилась.

Главное, наверное, было осознать и принять, что это — защитная реакция организма (хотя поначалу кажется, что сам организм и решил тебя убить).

Мы больше это не обсуждаем, стараемся не касаться этой темы, так как для нас это стало серьезным испытанием.

История 12. Женя

Меня зовут Женя, мне 27 лет, и у меня с детства бывают приступы деперсонализации. Иногда раз в неделю, иногда каждый день по нескольку раз — в зависимости от состояния. Обычно они короткие, не больше часа. Исключение из этого правила было в моей жизни только один раз.

Шесть лет назад, после выхода из абьюзивных отношений, у меня началась тяжелая депрессия — я боролась с ней практически четыре года. Достигнув ремиссии, решила закрепить эффект и начала заниматься психотерапией. Так я узнала, что все это в моей жизни происходит не просто так — у меня пограничное расстройство личности.

(5 лет)

— Мама, а что это такое? Я забыла, как жить. Как будто бы сейчас с Луны прилетела, и вы все тут уже давно живете, а я вообще ничего не знаю…

Смотрю на свои руки. А они не свои. Ноги идут сами по себе. Это я? Нет, это не я. А кто тогда? Не знаю. Я исчезла — и словно никогда не существовала. И не существовало жизни вообще, не было самой идеи жизни. Что такое «жить»?

(12 лет)

— Ты следующая, давай свой диск, — говорит мне диджей.

Я неловко поднимаюсь по ступенькам и протягиваю ему руку. Уже не свою руку.

Ух, и зачем я вызвалась выступать с этим танцем. Ну да, я вообще-то занимаюсь танцами, но тут, похоже, погорячилась. Я ведь вообще не создана для сцены. Но сейчас уже поздно. Сказала, что сделаешь номер на лицейской весне, значит, иди до конца.

Тишина в актовом зале. Первые аккорды песни. Я выхожу — точнее, оно само выходится. А потом начинается танец. Ни единого движения не помню — но тогда откуда их берет тело? Какое движение будет следующим? Не оступлюсь ли я? Заметили ли все, что я — не я?

Смотрю в зрительный зал и не вижу ни единого взгляда. Всех заволокло пеленой, и эта пелена меня защищает. Если я не существую — я в безопасности. Надо мной не сможет никто посмеяться, если я забуду танец. Над кем смеяться? Меня просто нет. Я никогда не жила.

(19 лет)

Я лежу, прижатая к полу, и пытаюсь дышать. Не помню уже, с чего начался этот разговор, — в голове сплошной бардак. Да и как ему там не быть, если Н. вечно цепляется за все что угодно, раздувает

и переворачивает с ног на голову? Или это только мне так кажется…

Ничего уже не знаю, честно. Сейчас просто хочу, чтобы он меня отпустил и перестал выносить мозг.

— Давай закончим уже, в чем суть разговора-то вообще?

— Суть разговора в том, что ты опять…

— Я опять говорю, что это моя подруга, и я буду обсуждать с ней наши личные дела.

Удар по голове, а потом удушье. Это меня сейчас взяли за шею? Как я здесь оказалась? Опасно ли это? Что будет со мной?.. Кто такая я? Кто этот человек? Так, подожди, я встречаюсь с ним уже полгода, и мы пришли к нему домой, чтобы заночевать после прогулки. И все опять пошло-поехало.

— Я тебя спрашиваю, ты почему удалила переписку? Что вы там такого обсуждали?

Мутновато. Шум в ушах. Что надо сказать-то? Я вообще с кем-то успела подружиться? Я не знаю, как жить, потому что никогда не жила, только он этого не знает.

— А, ну значит, обсуждали что-нибудь интересненькое. Чтобы дальше быть в курсе, я сейчас меняю твой пароль сам и тебе его напишу. Теперь у тебя вот такой пароль. Другого не будет.

…А буду ли я? Буду, я всегда потом возвращаюсь, меня обычно недолго нет. Правда, потом буду не только я, но и боль будет. А сейчас ничего нет, как нет и самой жизни. И это, кажется, к лучшему.

(22 года)

Я просыпаюсь рано утром и поворачиваю голову, чтобы посмотреть, кто лежит рядом со мной. А рядом со мной чужой человек. Мне явно не стоит лежать так близко рядом с ним, это опасно.

Неважно, что я живу с Александром уже целый год, и он водит меня по врачам, пытаясь вытащить из депрессии. Сейчас я вижу его впервые. Пусть я многое знаю о нем, он мне чужой.

Мне надо прийти в себя, пока он не проснулся. Нельзя, чтобы он хоть что-то заподозрил — мое плохое состояние его расстраивает. А расстраивать Сашу я не хочу — я люблю его. Вернее, знаю, что люблю. Где-то там, в глубине души, на том месте, где теплился этот огонек, сейчас пустота и страх. Но я надеюсь, что еще смогу что-то почувствовать. Не только к Саше, но и к миру вообще.

Я чувствую, что Саша дает мне руку, но не могу протянуть в ответ свою. Потому что лежу в гробу, и надо мной полтора метра земли. Порой я что есть мочи колочусь в крышку гроба, надеясь выбраться, а порой только вяло скребусь.

Я должна была выбраться, пока не кончится воздух, но сегодня он кончился. Я ухожу, чтобы не делать человеку больно.

(27 лет)

Женя, посмотри на свои руки. Ты где сейчас находишься? Кто этот человек в соседней комнате?

Это Артур. Я с ним уже три года живу. Все хорошо, он не причинит никакого вреда, ты можешь вернуться. Ты можешь не отключаться, не уходить от своих ощущений. Да, я понимаю, что на месте пустоты, которую ты чувствуешь, будет огромный страх, только он абсолютно беспочвенный. Тебе почудилось что-то из прошлого, но сейчас все по-другому. Он не причинит тебе вреда. Это родной человек.

Комок в горле — и слезы текут по щекам. Выхожу из темной комнаты и обнимаю его. Все хорошо. Даже когда я есть, я в безопасности.

История 13. Ева

Впервые обнаружила у себя дереализацию где-то года 3 назад, но началось это значительно раньше, наверное. Мне всегда казалось, что это не моя жизнь. Я помню момент из детства: тогда я как-то накосячила (совсем не помню, что я сделала) и спряталась