Чисто весенние убийства - Дороти Кэннелл

Чай, который я приготовила для Джонаса, стянул Бен. Бесцельно побродив по кухне и вдоволь налюбовавшись новехонькими занавесками, я намазала маслом несколько тостов и плюхнула в розетку побольше меду. Джонас обожал мед. Его матушка разводила пчел, и с тех пор мед был его любимым лакомством. Я вздохнула. Бедняга, и почему миссис Гигантс грохнула именно его старенькое зеркало, а не то уродство в раме красного дерева, что висит в холле?

Пару разу пнув дверь и не получив ответа, я решительно вошла в комнату Джонаса. Ярко-алый ковер, покрывавший пол, самым непостижимым образом сочетался с бледно-зелеными попугаями на стенах. Возможно, потому, что ни того, ни другого попросту не было видно. Комната смахивала на склад антикварной рухляди. Комоды и комодики, мамонтообразные шифоньеры и худосочные этажерки, пузатые тумбочки и кресла-уродцы стояли всюду, куда ни глянь. И везде громоздились стопки книг, старых газет и загадочных коробок.

Я медленно, держа поднос на вытянутых руках, пробралась меж залежей хлама к гигантской кровати черного дерева. Джонас неподвижно покоился в самом центре деревянного чудища. На одно жуткое мгновение мне показалось, что он умер, – уж больно выразительно были сложены руки на груди. Но в следующий миг Джонас вернулся в мир живых, энергично всхрапнув, и я от облегчения едва не выронила поднос.

Спихнув со стула стопку книжек, я поставила поднос и присела на краешек кровати. У меня был замечательный муж и два любимых чада, пусть и несколько шкодливых, но в женском сердце хватает укромных уголков не только для ближайших родственников. Я любила Джонаса, и если бы не почувствовала, что вот-вот чихну, то еще минут пять изображала бы херувима на гранитном надгробии. Но внезапное пробуждение вряд ли благотворно скажется на долголетии нашего Джонаса, поэтому, подхватив невостребованный поднос, я на цыпочках прокралась обратно на кухню. Через минуту там же появился Бен. В своем роскошном новом плаще он походил на рекламу из журнала «Польза свежего воздуха».

– Нет ничего лучше любящей и заботливой жены, – вздохнул мой ненаглядный, вожделенно поглядывая на поднос.

Я улыбнулась и загородила тосты.

– Извини, но это завтрак Джонаса. Хотела накормить его, но он спит. Как насчет подостывшего чая? Есть еще обрезки тостов.

– Спасибо, дорогая, но после церковной службы я выпил кофе с печеньем.

– Прекрасно! – отозвалась я с энтузиазмом. – А где Эбби и Тэм?

– Эта парочка нечестивцев?! – Бен расстегнул мокрый плащ. – Сунул их в чашу для пожертвований. Проповедь была такой проникновенной и страстной, что во мне вдруг пробудился ревностный христианин. Кроме того, твой отпрыск то и дело нырял под скамью и изучал, что у дам под юбками.

– Куда ты подевал моих детей? – Я схватила хлебный нож. Бен нырнул за холодильник. Я сунула нож в мойку.

– Ладно-ладно, скажу всю правду, – пропищал мой муж из укрытия. – Близнецы очаровали Клариссу Уитком, ту милую женщину, что недавно поселилась неподалеку от нас, в «Дикой яблоне». Да и она им понравилась. Мисс Уитком оказалась настолько добра, что предложила угостить наших оглоедов обедом. Я решил, что ты не станешь возражать.

Я изумленно уставилась на него.

– Но, Бен, мы же совсем не знаем мисс Уитком!

– Я видел, как ты с ней разговаривала, – обиженно буркнул Бен. – Кроме того, она надеется, что ты поможешь ей с оформлением дома.

– Ну… – Я зыркнула на тосты. Что-то масло подтаяло, не пора ли их ликвидировать? – Все это, конечно, так, а вдруг она убийца, маньячка или ведьма? Всякое, знаешь ли, бывает. – Пожалуй, съем кусочек. Джонас будет рад со мной поделиться.

– То же самое, Элли, можно сказать о любом из жителей Читтертон-Феллс. Согласен, за детьми нужен глаз да глаз, но вряд ли от них убудет, если полдня посидят на шее у милейшей особы средних лет. Но если это тебя тревожит, сейчас же приведу их!

Бен выбрался из-за холодильника, поцеловал меня и принялся застегивать плащ.

– Не надо, – улыбнулась я. – Схожу за ними, когда ты удерешь на работу. Просто в последние дни нервы разыгрались. Наверное, из-за Джонаса. Я не паникерша, которая впадает в истерику при виде черного кота, но, честно говоря, разбитое зеркало не дает мне покоя.

– Все от переутомления, – ответствовал мой супруг с истинно мужским легкомыслием. – Эта оргия с весенней уборкой вытянула из тебя все соки, а уход Рокси окончательно подкосил. Отчего бы тебе не позвонить ей и не позлословить часок-другой?

– Так и поступлю! Правда, почему-то наши телефонные беседы длятся обычно не больше двух минут. Младенец Ванессы оказался на редкость требовательным существом. Вчера не успела я сказать, что миссис Гигантс занята, как Рокси повесила трубку. Я перезвонила, так Рокси принялась орать как оглашенная – мол, по моей милости она чуть не грохнула малышку головой о телефонную полку.

Бен покачал головой.

– Мне кажется, Рокси Мэллой совершила огромную ошибку, переехав к Джорджу с Ванессой. Но она ведь упряма, как стадо ослов.

– Ты прав. Мне кажется, там творится что-то неладное. Жизнь с моей кузиной Ванессой, конечно, не сахар, но Рокси ведет себя чересчур странно. Она же любопытна как сорока. В нормальных обстоятельствах лишь угроза очутиться на электрическом стуле могла бы помешать ей выяснить, что стряслось с ее подругой миссис Гигантс.

– Наверняка Рокси вечером позвонила ей домой, – отмахнулся Бен, вырывая у меня тост, – и уж отвела душу в болтовне.

– Надеюсь, так и есть. – Я натянуто улыбнулась. – Будем думать, что треволнения миссис Гигантс – это буря в стакане воды. И в следующий раз у нее не будет все валиться из рук. Хотя, честно говоря, я не особенно и возражала бы, расколоти она парочку супниц, которые я вчера откопала.

Роясь в самых дальних углах кухонных шкафов, куда еще не ступала нога человека, я наткнулась на эту жуть – фарфоровых уродцев, подаренных к свадьбе и старательно потерянных тотчас после отправки почтовой открытки с благодарностью. Правда, кое-что я купила сама, в те дни, когда шныряла по магазинам, позабыв мозги дома. В таких случаях кажется, что висящее в витрине детское платьице придется тебе впору, а стадо слоников из самой натуральной коровьей кости, украшенных черными атласными седлами с бахромой, будут замечательно смотреться на каминной полке.

– О чем задумалась? – полюбопытствовал Бен.

– О том, что отныне вступаю на стезю экономической добродетели. Не потрачу ни пенни лишнего! – Мгновение я упивалась своей праведностью. – Теперь мой девиз: «Ни трат, ни желаний! «Даже чистящие средства сама могу смешивать. Помнишь ту зеленую книжицу, что я нашла на чердаке? Ту, что принадлежала Абигайль? Так вот, собираюсь над ней сегодня покорпеть и выудить оттуда парочку рецептов.

На лбу у Бена появилась складка.

– Это мерзавец Фредди напугал тебя своим душещипательным рассказом о печальной участи ресторана? И ты тут же представила, как мы бредем по улицам, продавая бельевые прищепки?