Хранитель забытых вещей - Рут Хоган

Годфри подмигнул Юнис:

– В моем возрасте нужно хвататься за каждую возможность. Без обид.

Юнис, подмигнув ему в ответ, сказала:

– Я и не думала обижаться.

Грейс ласково поцеловала сына в щеку и села, явно намереваясь поговорить с ним и снисходительно отмахнувшись от предложения выпить чашечку чая или попробовать булочку с глазурью.

– Послушай, я пообещала, что спрошу у тебя, но мне не хотелось бы вмешиваться…

Бомбер вздохнул. Он уже знал, что она скажет дальше.

– Судя по всему, твоя сестра написала книгу и хочет, чтобы ты ее опубликовал. Я ее не читала – я такого вообще не могла предвидеть, – но она говорит, что ты преднамеренно ведешь себя как упрямый осел и отказываешься всерьез рассматривать такую возможность. Что ты можешь на это сказать?

Юнис сгорала от любопытства, и ее заинтриговал некий намек на улыбку, который проскользнул на губах Грейс.

Бомбер широким шагом подошел к окну и стал в позу ответчика, который готовится обратиться к суду.

– Утверждение первое, несомненно, правдиво. Порша написала нечто, ей нравится называть это книгой, и она действительно хочет, чтобы я это нечто напечатал. Утверждение второе – гнусная ложь, и я это категорически отрицаю.

Бомбер стукнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть свое негодование, после чего громко засмеялся и тяжело упал на стул.

– Послушай, мам, я это прочитал и могу тебе сказать, что оно просто отвратительно. Кроме того, это явно прежде написал кто-то другой, и у него это, несомненно, вышло лучше.

Годфри нахмурился и неодобрительно поцокал языком.

– Ты имеешь в виду, что она списала у кого-то?

– Ну, она называет это имитацией.

Годфри повернулся к жене и покачал головой:

– Ты уверена, что забрала того ребенка из роддома? Ума не приложу, в кого она такая.

Грейс предприняла безнадежную попытку вытащить дочь из затруднительного положения:

– Возможно, она просто не осознавала, что ее история похожа на чью-то. Может быть, это случайное совпадение.

Попытка не была засчитана.

– Видишь ли, мам, книга называется «Шофер леди Клаттер». Она о женщине по имени Бонни и о ее муже Гиффорде, которого парализовало, когда тот играл в регби. В итоге она заводит интрижку со своим шофером Меллоном – грубоватым, но тем не менее удивительно нежным северянином с дефектом речи, который разводит тропических рыбок.

Годфри в недоумении замотал головой.

– Уверен, что ее кто-то уронил головой вниз.

Грейс сделала вид, что не услышала этого комментария мужа, хотя возражать не стала. Она посмотрела на Бомбера.

– Ну, тогда мне все ясно. Это просто ужасно. На твоем месте я бы выкинула это произведение в мусорное ведро. Терпеть не могу лентяев, и если она не может даже придумать свою историю, то как она смеет на что-то рассчитывать?

Бомбер улыбнулся матери с признательностью и подмигнул ей:

– Лучший друг любого парня – его мама.

Грейс встала и снова вооружилась сумкой.

– Пошли, Годфри. Нам пора в Кларидж[12].

Она поцеловала Бомбера на прощанье; Годфри пожал ему руку.

– Мы всегда пьем там чай, когда приезжаем в Лондон, – объяснила она Юнис. – Там подают лучшие огуречные сэндвичи в мире.

Годфри приподнял шляпу, прощаясь с Юнис.

– И джин с лаймом там тоже неплох, – сказал он.

Ярко-красная капля блеснула на кончике пальца, а затем упала на подол нового бледно-желтого платья. Лора выругалась и слизнула кровь с пальца, досадуя на то, что не надела сегодня джинсы. Ей очень нравилось расставлять по дому свежие цветы, но за красоту роз нужно платить, и шип глубоко вонзился в палец. В кухне она оторвала от стеблей, которые уже подрезала, нижние листья и налила тепловатую воду в две большие вазы. Одна из них предназначалась для зимнего сада, другая – для вестибюля. Подрезая и расставляя цветы, она с беспокойством вспоминала разговор с Энтони, который состоялся этим утром. Он попросил ее «прийти и поболтать» с ним в зимнем саду до того, как она уйдет домой. Она взглянула на наручные часы. У нее было ощущение, что ее вызвали к начальству. Ну что за глупость! Энтони – ее друг. Но… Было какое-то «но», которое пробралось под кожу Лоры. За окном небо было голубым, но Лора ощущала запах шторма. Она взяла одну из ваз, собралась с духом и отправилась в вестибюль.

В саду было тихо и спокойно. Но воздух тяжелел от надвигающейся бури. В кабинете Энтони стояла абсолютная тишина, никакого движения. Но воздух тяжелел от историй. Лезвие луча солнца, проглядывающего между облаками, прорвалось через неплотно сдвинутые шторы и, упав прямо возле коробки из-под печенья на заставленной полке, вызвало кроваво-красную вспышку.