Свадебные колокола - Конни Брокуэй

— Совенок! — радостно воскликнул он. — Маленькая девочка с замашками вдовствующей королевы! Элли? Айви?

— Эвелина.

Он прищелкнул пальцами.

— Правильно. Эви.

— Эвелина, — поправила она. Никто не называл ее Эви, даже родственники. Она меньше всего на свете была похожа на Эви. Все Эви отличались скромностью, миловидностью и стройностью. Тогда как она… ну, в общем, имя Эви ей совершенно не подходило.

— Вы готовы акцептировать вексель, мистер Пауэлл? — спросила она, игнорируя вздор, который он нес.

Он весело рассмеялся:

— Послушайте, вам не приходило в голову, что ваше требование очень похоже на вымогательство?

— Приходило. Хотя я надеялась, что мне не придется прибегать к нему. Но вы не оставили мне выбора. Вам следовало бы проявить галантность и сразу согласиться.

— Простите меня.

— А кроме того, — продолжала она, — на вашем месте я ожидала бы чего-нибудь в таком роде. Я хочу сказать, что если женщина вламывается в ваш дом сквозь окно, значит, обстоятельства вынудили ее пойти на крайние меры. — Она горестно покачала головой. — Полюбуйтесь, что мне пришлось из-за вас вытерпеть!

Он снова рассмеялся, да так заразительно, что и она с трудом сдержала улыбку.

— Насколько я понимаю, вы ничуть не раскаиваетесь? — спросила она, не питая особой надежды. — Неужели вы все-таки не поможете мне? Ну пожалуйста!

Он задумался.

— Ладно, Эви, но послушайте, что я скажу, — произнес он наконец. — Я позволю вашей американке принять своих гостей в моем монастыре. Я даже разрешу вам преобразовать старый дом во что вам заблагорассудится при условии, что вы вывезете отсюда все декорации, как только счастливая чета сочетается браком. Но, — строго добавил он и подошел ближе к ней, — у меня есть одно условие.

— Согласна на что угодно!

— Я буду находиться в монастыре. У Эвелины вытянулось лицо.

— Я не могу просить миссис Вандервурт пригласить незнакомца на ее свадьбу!

— Не вешайте носик, Эви. — Он ласково потрепал ее по подбородку, поразив ее своим жестом. Никто не треплет по подбородку молодых леди, тем более ее. — Я и не хочу, чтобы меня приглашали, — оповестил он. — Свадебное торжество — чрезвычайно скучное мероприятие. Присутствия на нем надо по возможности избегать. Нет, я просто буду находиться в монастыре, чтобы наблюдать за прилетом, — он взглянул на нее, — бубо формоза Плюримус.

— Какой бубо? — переспросила Эвелина. Похоже, что он произнес название по-латыни, а из латыни она помнила только амо, амас, амат.

— Как, вы не знаете бубо формоза Плюримус? — строго спросил он. — Должен признаться, вы меня не удивляете. Это очень редкая, необычная маленькая птичка, которую я имел честь и удовольствие обнаружить, когда она залетела ко мне в окно.

— Так вы орнитолог? — пробормотала Эвелина.

— Страстный любитель, — скромно признался он, — хотя у меня есть кое-какие познания, и в некоторых кругах мое мнение считается, возможно, авторитетным. — Он чуть откинул руку, рассматривая свои ногти.

Эвелина недоверчиво взглянула на него, ожидая подвоха. Ей и в голову не приходило, что распутники могут заниматься чем-то еще, кроме распутства. Но конечно, ничто не мешает им иметь побочные интересы. Кто бы мог подумать? Век живи — век учись.

— Поэтому, — заглянул он в ее глаза, — боюсь, что я должен настаивать на соблюдении моего условия.

Эвелина заколебалась. Если уж на то пошло, он умеет хранить тайну: его интрижка с миссис Андерхилл не вызвала в обществе абсолютно никаких слухов. А его присутствие в доме может оказаться весьма кстати, если, скажем, возникнут какие-нибудь проблемы с водопроводной системой. С другой стороны, среди гостей будет десяток красивых, изысканных женщин, а какая-то стайка птиц не сможет все время отвлекать его внимание.

— Мистер Пауэлл, не могли бы вы обещать мне… — Она замолчала, не зная, как бы выразиться поделикатнее.

— Уверяю вас, я не буду путаться под ногами. Она поежилась:

— Я совсем не то имела в виду. Вы не должны…

— Что я не должен? Она глубоко вздохнула:

— Вы не должны вступать ни в какие связи в период моего владения монастырем на правах аренды.

Он непонимающе смотрел на нее. Видимо, она недостаточно доходчиво объяснила.

— Я хочу сказать, что вы не должны использовать монастырь для каких-либо нечестивых целей в период действия нашего соглашения.

Он, казалось, был окончательно сбит с толку.

— Прошу прощения?

Черт возьми! Она уставилась на него в полном отчаянии.

— Я имею в виду тайные свидания, предосудительные контакты, любовные интрижки! Прошу вас воздержаться от них, пока я нахожусь в монастыре «Северный крест»! — выпалила она. — Я хочу сказать, пока здесь находится миссис Вандервурт, вернее, любая из нас!

Он остолбенел от неожиданности, вытаращив глаза. И, как ни странно, покраснел. Тем не менее его чувственные губы дрогнули в улыбочке заправского сердцееда, а в зеленовато-голубых глазах заиграли озорные искорки.

— Но такие приключения скрашивают жизнь, вы не находите? — спросил он.

Она почувствовала, что краснеет.

— Вы должны обещать.

— Клянусь! — с насмешливо-торжественным видом обещал он. — К тому же я ведь перевоспитался. Единственное существо женского пола, которое привлекает меня теперь, — моя маленькая бубо.

Эвелина не могла бы объяснить, почему его слова доставили ей удовольствие, но так оно и было. Если он действительно перевоспитался… Она, вовремя спохватившись, постаралась направить мысли в другое, менее опасное русло. Если он перевоспитался, то у нее просто будет одной заботой меньше.

— Значит, мы договорились?

— Договорились.

Сейчас Джастин Пауэлл ей нравился. Даже очень, если говорить откровенно. Что удивительно. Обычно сердцееды ей не нравились. Но он не казался ей таким уж отъявленным Распутником. Он часто улыбался, не показывал свой цинизм и, судя по всему, совсем не кипел разными темными страстями, то есть не обладал теми качествами, которые, если верить дешевым романам, женщины находили неотразимыми.

По правде говоря, он привлекал ее своей открытостью. И напоминал ей скорее несколько неловкого, но самоуверенного Стэнли, сынишку Верити, чем лорда Байрона.

Но возможно, печально подумала она, он просто не считает нужным понапрасну растрачивать на нее огонь своих чувств. Возможно, он бережет его для изысканных леди. Для замужних леди. Для красавиц.

Подобная мысль почему-то привела ее в уныние. Она вздрогнула от неожиданности, когда он накрыл рукой ее руку, и сразу же остро ощутила его присутствие в опасной близости от себя. Ее взгляд впитывал каждую деталь: белизну закатанных рукавов сорочки на фоне загорелой кожи, царапину на горле, оставленную при бритье, благородные очертания носа, упрямый изгиб губ и небольшую ямочку на подбородке.