Отцеубийцы - Мария Вой

О том, как легко на Шарке заживают раны, Морра старалась все это время не думать. У Свортека тоже был Дар Исцеления, слабый, работающий только на нем самом. Вряд ли он имел хоть какое-нибудь отношение к Бликсе – та исцеляла других людей. Свортек не исцелял никого – только калечил.

– Латерф!

Шарка отталкивала от себя всех, даже Хроуста: ее вниманием завладел умирающий Латерфольт.

– Он мертв?! – то ли кричала, то ли спрашивала она, срываясь на визг.

– Нет! – вмешался Хроуст, присаживаясь рядом с Латерфольтом с другой стороны. – Он сильный. Он выкарабкается!

Его слова не убедили Шарку, которая, до потешного выпучив глаза, пялилась на рану в боку, под ребрами. Ее наскоро, грубо зашили, но кровь продолжала сочиться из-под швов. Белый, теперь уже явственно похожий на бракадийца Латерфольт не подавал признаков жизни.

– Латерф, – шептала Шарка на ухо егермейстеру тихо и нежно, совсем как несколько мгновений назад Морра шептала ей. На саму Морру она не бросила и взгляда, и почему-то это больно кольнуло. – Вилем…

Хорошо, что Свортек не умел исцелять. Теперь Латерфольт сдохнет, как должен был еще пять лет назад, когда обманул все королевство! Одной проблемой меньше… Об этом думала Морра, чувствуя, как дурацкий коготь впивается в сердце все глубже, и потому уговаривала себя все яростнее: «Поделом тебе, пиздоглазый! Сдохни! Хорошо, что Дар ушел, пусть и с Бликсой, но – хорошо. И у Шарки его нет. И ты сдохнешь…»

Рука Шарки легла прямо на рану, пока другой она гладила щеку и спутанные волосы хинна. Телячьи нежности! Чертов лисеныш допрыгался! Молодец, Рейнар, хоть что-то ты сумел… Не стесняясь никого, Шарка принялась покрывать поцелуями закрытые глаза и синеющие губы Латерфольта. Боги, что сказал бы Свортек, увидев это? Если он все еще там, внутри Шарки, как же он, должно быть, воет от отвращения!

Неожиданно Кирш вскрикнул, указывая на Латерфольта пальцем. Морра проследила за ним взглядом. Все ее мысли развеялись, в голове затих гадкий злорадный голосок. Под рукой Шарки на ране засветился тусклый, но с каждой секундой крепнущий синеватый огонь. Свечение лизало кожу Латерфольта, но не обжигало ее. Острые лучи рождались в ладони Шарки, которую она все сильнее вжимала в рану, и исчезали в ней.

Сиротки разволновались. Кирш как заведенный ходил вокруг, остальные возбужденно перешептывались. На лице Хроуста застыла слабая улыбка, пока он не отрываясь наблюдал за пламенем под рукой Шарки.

В лицо хинна бросилась кровь. Шарка, не прекращавшая ласкать и целовать его, наверное, даже не видела, что все это время происходило с ее рукой.

– Вилем! Не уходи, не уходи!

По телу егермейстера прошла судорога, и раскосые глаза распахнулись. Латерфольт сделал глубокий вдох, выдохнул, снова вздохнул – на сей раз судорожно и нервно, словно вспоминал, как дышать, – и прохрипел:

– Вот же… мразь…

Морра всхлипнула – один раз, второй, пока всхлипы не слились в протяжный вой. Голос Хроуста, визги Шарки, гром – ничто не могло сравниться с этим диким воплем. Она забилась на полу, впиваясь ногтями в плечи, в волосы, пока крик выходил из ее тела, не желая заканчиваться. Она не видела лиц, не знала, бросился ли к ней кто-то, чтобы заткнуть, и просто выла, пока вой не перешел в слабый плач.

Он не мог этого сделать!

Он не мог так с ней поступить!

Свортек…

– Успокойте ее! Дайте ей травяной настой! – прокричал Хроуст, когда Морра перестала выть. Лекарь подошел к девушке с флягой, Кирш схватил за локти. Хроуст сердито потер переносицу: кажется, его собственное терпение было на исходе. – Что с ней стряслось?

– Да просто она баба, – проворчал Кирш. – Бабам не место на поле боя! Ее всю дорогу подмывало удариться в слезы.

Латерфольт не без труда принял сидячее положение. Его дыхание по-прежнему было судорожным, взгляд блуждал, не в силах на чем-либо остановиться. Он не обращал внимания ни на Шарку, которая бережно поддерживала его спину, боясь, что он снова лишится сознания, ни на Хроуста; казалось, хинн все еще переживает отбушевавшую битву.

Хроуст обернулся к Шарке, встревоженно хмурясь:

– Он придет в себя?

– Я… я не знаю… – Шарка и сама задавала себе этот вопрос с тех пор, как до нее дошло: она открыла новую грань Дара, о которой не имела ни малейшего представления. Что, если это совсем не исцеление? – Я даже не знаю, как это вышло…

– Я в порядке, Ян, – сказал вдруг Латерфольт, ни на кого не глядя. – Просто… Не трогайте меня.

Он откинулся на спину. Шарка бросила вопросительный взгляд на Хроуста, но тот уже снова повернулся к Морре. Киршу удалось скрутить ее и влить в рот несколько глотков успокаивающего настоя. Теперь обессиленная Морра лишь всхлипывала и икала.

– Кажется, сегодня день Даров и кьенгаров, о которых мы ни сном ни духом не ведали! – Он обратился к Морре, но та по-прежнему смотрела сквозь него: – Почему ты не рассказала, что у Редриха есть еще кьенгары? Если, как ты говоришь, тебе плевать на короля…

– Их не было, – ответила баронесса. – Мархедор раньше не был кьенгаром.

Гетман скривился: объяснение его не убедило.

– А герцог Митровиц?

– Что герцог Митровиц?

– На него не подействовал Дар Шарки. Только поэтому он выжил. Значит, он кьенгар. Об этом ты тоже не знала?

Даже сквозь дурман настоя Морра выпучилась на Хроуста в недоумении.

– Ты же была его любовницей, это знает все королевство. Что, никогда не замечала, что он тоже кьенгар? И твой второй любовник тебе об этом не говорил?

– Он не… – Морра выглядела растерянной: даже она вряд ли сумела бы сыграть такое искреннее изумление.

Хроуст сощурился, но, наверное, решил, что раз Морра не готова расколоться, давить на нее нет смысла.

– Хорошо, к черту герцога! Тогда почему ты утаила, что у Свортека был Дар Исцеления? Ты хоть представляешь, какую ценность он имеет?

– Представляю ли я? – Морра визгливо захихикала. Шарка отвела взгляд, будто смотрела на что-то постыдное. Ей еще не приходилось видеть баронессу такой безумной.

– Я доверял тебе, Морра, хотя ты самый близкий Редриху человек из всех, кого я знаю, – продолжал Хроуст тоном беззлобным, даже не строгим, но полным разочарования. – Я подпустил тебя к Хранительнице. Я дал тебе шанс стать свободной гражданкой Тавора…

– Клянусь всем, что у меня есть, мой гетман, я не знала!

– Как же, ты не знала! – подал голос Латерфольт, снова усаживаясь. Взгляд его обрел твердость и уже не блуждал. Таким гневным, с оскалом на лице, перепачканным засохшей кровью, Шарка его еще не видела. – Не знала, что твой подкаблучник приперся сюда на своем чертовом грифоне в компании дружков из Гильдии! Не знала, что Свортек, твой хозяин, обладает самым ценным из Даров! Среди нас есть предатель, и будь я проклят, если это не ты!

Он встал, стиснув зубы от боли, и заковылял прочь из зала. Кирш кинулся было к нему, но стоило ему приблизиться, как Латерфольт хрипло закричал:

– Не трогать меня!

– Только не наделай глупостей, Латерф, – негромко сказал Хроуст ему в спину. Латерфольт даже не обернулся. Полуголый и окровавленный, он вышел из здания под проливной дождь.

Шарка растерянно сидела на одеяле, не зная, что делать. В голове от усталости все гудело, металось множество отрывистых видений, и, кажется, снова были какие-то воспоминания Свортека, но сил думать