У лорда неприятности - Кейти МакАлистер

Плам вошла в свой темный дом сразу после того, как наемный экипаж загрохотал, удаляясь прочь. События дня ее здорово оглушили. Она помолвлена! С очень привлекательным джентльменом, которого видела всего каких-то пять минут, у которого вокруг глаз морщинки от смеха, а надо лбом торчит непокорный завиток рыжеватых волос. С мужчиной, у которого либо что-то с ногами, и эта немощь не дала ему спешиться, либо… Зажигая свечи в маленькой комнатке, Плам хихикнула. Однажды они с Чарлзом пили чай в домике ее старой няни, и в конце визита он очень не хотел уходить, а позже рассказал, что вспоминал их последние супружеские забавы, и поэтому ему пришлось просидеть лишних несколько минут, чтобы взять себя в руки.

— Если мистер Хавершем попал из-за меня в такое же положение, — сказала Плам кошке Мапл, разжигая огонь и собираясь разогреть картофельный суп, оставшийся со вчерашнего дня, — я буду очень, просто очень рада, потому что это доказывает, что он интересуется упражнениями в спальне. Господь свидетель, что я тоже.

— И я, хотя ты и не позволила мне прочитать твою книгу, — раздался голос за ее спиной.

Плам вскрикнула, уронила поварешку, схватилась за сердце и резко повернулась.

На полу в темном углу сидела Том, перед ней стояла миска с молоком.

— А если подумать, то это очень глупо, потому что откуда же мне узнать про удовольствие от таких упражнений, если ты не позволяешь мне про них читать?

— Ты же клялась, что никогда не пойдешь замуж, — так что тебе толку от таких знаний? И почему ты сидишь в углу, в полной темноте? — Плам, убедившись, что сердце из груди не выскочит, снова повернулась к супу.

— Кормлю мышат. Их мать поймал один из амбарных котов, но я обнаружила, что они довольно хорошо пьют молоко, если пользоваться соломинками. — Плам сдержанно вздохнула, услышав известие о новых обитателях их крохотного домика, и поискала засохшую горбушку хлеба, которая точно оставалась. — Что касается твоего второго вопроса, я действительно не собираюсь замуж, по крайней мере ни за одного из тех джентльменов, которых ты считаешь «подходящими». Они все просто ленивые бездельники и ничего больше, они думают только об одном — как бы им всю жизнь таскаться по девкам. Но мне все равно хочется прочитать твою книгу. В конце концов, совсем не обязательно выходить замуж, чтобы заниматься этими упражнениями.

Плам повернулась и сердито взглянула на племянницу. Щеки ее запылали.

— Не обязательно, и уж кому-кому, а мне это хорошо известно. Но если даже оставить в стороне вопросы нравственности, то ты все равно поставишь себя в крайне невыгодное положение. Женщины почти не имеют возможности распоряжаться своей жизнью, а уж власти против мужчин у них и вовсе нет. Брак предлагает хоть какую-то защиту.

Том пожала плечами и склонилась над кучкой крохотных розовых телец, копошившихся у нее на коленях. Плам наконец нашла горбушку, постучала ею по столу, поморщилась, вздохнула и бросила засохший хлеб в ведерко для коз.

— Поэтому ты и решила встретиться с мистером Харрисом? Ради защиты?

— Нет, — ответила Плам и наклонилась, чтобы заглянуть в маленький шкафчик, служивший им кладовой. Там точно оставалось немного овощей, чуть-чуть сала, принесенного соседкой, и горсть сушеных бобов. — Я встретилась с джентльменом — его фамилия Хавершем — и приняла его брачное предложение, потому что хочу снова выйти замуж, а он показался мне приятным человеком. Разве у нас не было кусочка сыра?

Том опустила голову и осторожно капнула молоком с соломинки прямо в крохотный розовый ротик новорожденного мышонка.

Плам выпрямилась.

— Понятно. И вряд ли его съела ты.

Плечо Том чуть дернулось.

— Ну да, я вижу, что не ты. — Плам опустилась на скрипучий стул и уже хотела расплакаться, но вовремя решила, что ее рассудок может спасти только смех. Поэтому она позволила себе хихикнуть — немного истерически — и спросила: — Ты скормила сыр мышам? Крысе? Осиротевшей полевке?

Том посмотрела на нее из-под ресниц — весьма впечатляющий взгляд, который Плам так и не сумела освоить, потому что ее собственные ресницы, как и брови, были слишком густыми и как будто жили собственной жизнью.

— Очаровательной маленькой обезьянке.

— Томазина Лорел Фрейзер! — фыркнув, выдохнула Плам. — Отдать свой скудный обед само по себе плохо, но еще и врать при этом — такое вовсе никуда не годится.

— А я не вру, в самом деле была обезьянка. Ее принес один древний старик, такой согбенный и хрупкий, будто его согнул сильный ветер. Правда, совершенно очаровательный старик. Он сказал, что его зовут Палмерстон, а обезьянку — Мэнни. Они были такими жалкими, что я отдала им этот кусочек сыра и еще кое-что. Я думала, ты не будешь против…

— Ну, по крайней мере тебе хватает совести оправдываться, несмотря на такую наглую ложь, — сказала Плам. Она наконец не выдержала и расхохоталась. К тому времени как Плам закончила смеяться и вытерла выступившие на глазах слезы, Том уже положила мышонка в гнездо, укрыла малышей старой рваной тряпкой и подошла к тетке. — Очень хорошо, что мистер Хавершем решил обвенчаться так быстро, иначе ты отдала бы кому-нибудь и дом.

— Прости, тетя Плам, я знаю, что поступила неправильно, но мистер Палмерстон и Мэнни так нуждались в капельке доброты! И потом, он дал мне кое-что взамен.

— Да? — Плам еще раз хихикнула и поджала губы. — И что же он тебе дал? Уж наверное, не деньги.

— Нет, он дал мне совет.

Плам снова чуть не расхохоталась, но сумела взять себя в руки. Ей казалось, что если она сейчас засмеется, то вообще перестанет соображать — точнее, станет совсем безмозглой. Может быть, все дело в голоде, отключившем ей мозги. Если бы она поела, то сейчас не хихикала бы над тем, что племянница отдала их последние запасы нищему в обмен на совет.

— Как это благородно с его стороны. И что за совет он тебе дал?

— Не мне. Это совет тебе.

Плам вскинула брови, глядя, как Том наливает в миски суп.

— Мне? С какой стати он вдруг начал что-то советовать мне? Откуда он вообще знает, кто я такая?

— Очевидно, он остановился в городе.

Том смотрела только в миски с супом, и это было довольно милосердно с ее стороны, потому что, стоило Плам подумать, как горожане перемывают ей косточки, ее начинало тошнить. Нет ничего удивительного в том, что новость распространилась со скоростью лесного пожара, но ее приводило в бешенство то, что из-за ее невежества и жестокости Чарлза вынуждена страдать и Том. Плам не сильно переживала из-за того, что сама подвергается гонениям, но издевательства, которым подвергалась в последние дни Том, были невыносимы. Совесть резала по живому, и Плам с трудом переборола желание немедленно написать жениху письмо — рассказать свою историю и разорвать помолвку.

— Что сделано, то сделано. Я расскажу ему правду, после того как мы поженимся. И дело тут вовсе не в моем эгоизме, это инстинкт самосохранения. У меня просто нет выбора, и потом, он-то ничего не теряет — я буду преданной женой и матерью.