Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник) - Лада Лузина

– Ау, ненормальная… в курсе, что до Нового года еще десять дней?

– И волк здесь при чем?.. – не сдержавшись, подхихикнула Даша. – Может, заодно и зайца из «Ну, погоди!» позовем?

– Это древнейшее заклинание, – отрезала Катерина Михайловна, – не нам его переписывать. Так зазывали Мороза испокон веков.

– Все просто. – Маша уже вернулась, оставив на улице плошку с кутьей. – И ты почти угадала. Прообразом Деда Мороза был древнеславянский бог Велес – покровитель богатства, скота, лесных зверей: и волков, и медведей, и зайцев тоже. И, кстати, заяц в Древней Руси – такое же колдовское животное, как кошка.

– Потому Дед Мороз и живет в лесу, в окружении зверушек? – вспомнила выпускница Глиэра либретто оперы Римского-Корсакова.

– Но когда он злится, всем может прийти карачун, – напомнила Маша. – Потому, Даша, пожалуйста, будь посерьезней. – Она указала подруге на третий сосуд. – Это взвар…

– Секунду! Нужна еще рюмка доброй водки для деда. – Катя быстро плеснула в сосуд из бутылки «Хортиця». Ты должна выйти и сказать: «Буре, буре, будь ласкава і виходь до нас на вечерю».

– А буря – типа символ перемен? – догадалась Чуб. – Подождите, – она впрямь стала серьезной, – я желание Деду Морозу загадаю, пусть наконец исполнится. – И черты ее вмиг приобрели рисунок столь романтично-блудливый, что по крайней мере область желания ни для кого не составила тайны. – Загадала!.. Ок, давай тазик.

– Дарья, это ритуальная свербь!

– И чё, она на тазик обидится и сама в себя плюнет?

Землепотрясная вышла на балкон. Уже не одна – множество звезд переливались на небе белыми огоньками праздничной гирлянды небесной.

И подумалось вдруг: небо – и есть настоящая новогодне-рождественская елка, приветствующая рождение нового солнечного цикла, и настоящие ангелы, сидящие на макушке елки, – на самом деле там, в небе (и ведьмы тоже там, но чуть ниже), и звезды, такие похожие на мерцающие электрические огоньки на елочных ветках, и хлопушки молний, и ватный снег, и искусственные снежинки из мишуры – на небе неподдельные, настоящие. И если сесть под звездным небом, как в детстве под елкой… невозможно поверить, что Дед Мороз – злой Карачун, невозможно верить в худшее, и не нужно верить в него, когда мир так невозможно прекрасен, и, принимая его красоту всей душой, ты ощущаешь себя прекраснодушной и огромной, как небо. Ты ощущаешь невозможное – возможным!

– Буре, буре, будь ласкава і виходь до нас на вечерю… И снега пошли нам! – по-хозяйски присовокупила она.

Чуб с надеждой посмотрела на небесную елку, ожидая от нее хоть звука, хоть знака – хоть крохотной снежинки. Но ни одна из звезд не подмигнула своей Киевице, вместо этого в ее кармане неожиданно зазвонил телефон, так громко, что ритуальная свербь со взваром подпрыгнула в руках, вырвалась, упала, разбилась, взвар пролился на бетон балкона, а оттуда на землю.

Сзади ахнуло и мяукнуло пятью голосами. А шестой – мужской голос из трубки произнес:

– Деда Мороза заказывали? Так впускайте!

Всего двадцать минут спустя никто уже не думал ни о Карачуне, ни о календаре, ни о небе, ни о земле. В честь кого бы и когда бы он ни был – Новый год был в разгаре. Держась за руки, Катя, Маша, Даша и Дед Мороз в синей шубе и шапке с лунным серпом неслись хороводом вокруг елки, распевая во все горло песню… И было так неприлично, так по-детски, по-глупому весело, что в мозгу Кати сверкнуло бенгальским огнем «я в кутю, случайно, ничего такого нам не подсыпала?», но огонь, выпустив пару искр, зашипел и позорно погас…

Густобородый, густобасый, высокий, с искрящимися глазами и важными манерами – Дед Мороз в белой, как взбитые сливки, бороде был таким, каким положено быть главному лицу детских утренников: добродушным, веселым, излучающим непотопляемый оптимизм заводилой, за которым хоть в огонь, хоть в прорубь головой.

– Ах, мои внученьки, что за красавицы, разве такие могут не нравиться?! – начал он. И не только у красавицы Кати, но и у Маши вдруг не осталось сомнений в собственной неотразимости, прелести и обворожительности (бывают же такие мужчины!). – Будем мы с вами загадки отгадывать, будем премудрость свою мы показывать. Вы же у меня все, как на подбор, не только красавицы, но и умницы-разумницы, верно? – И не только Маша, но и Даша немедленно ощутила себя самым умным существом на земле, без пяти минут обладательницей Нобелевской премии по математике. – А загадки не простые, все ответы золотые, – посулил Дед Мороз. – Кто ответит верно, подарок получит мгновенно. «Кто ударит, но не бьет, кто всегда наоборот?»

– Новый год! – воскликнула Землепотрясная первой и пропела песенкой: – «Что такое Новый год? Это все наоборот…»

– Тот, кто первым отвечает, тот подарок получает! – Жестом фокусника Дед извлек невесть откуда взявшийся под елкой синий в звездах мешок, достал оттуда праздничную, перевязанную бантом коробку и протянул Даше.

– Кто приходит в домик твой, прячется за бородой? Кто в шубу с бородой одет, кто, скажите? Просто… – Синяя с накладной снежинкой варежка Деда указала на Катю.

– …Дед! Дед Мороз! – с непреодолимой улыбкой отгадала Дображанская и немедленно получила вторую коробку из щедрого мешка.

– Открой, посмотри, что там! – хитро подначила ее Даша Чуб.

– Позже. Зная тебя, боюсь даже представить, что ты мне могла подарить, – не переставая улыбаться, ответила Катя. – Не буду расстраиваться раньше времени. Завтра…

Но обидеться Даша не смогла, Дед Мороз повернулся к Маше.

Кто повелевает белым снегом,

Кто средь звезд летит по небу,

Кто вам зимушку принес,

Кто, скажите?..

– Дед Мороз! – выкрикнула все тот же нехитрый ответ студентка и тоже была вознаграждена.

Будучи не столь принципиальной, как Катя, Маша Ковалева сразу развязала серебряный бантик, готовая принять на радостях и накладную грудь, но не успела открыть бумажный пакет.

– А на загадки посложней вы ответите, ей-ей? – игриво пропел Дед, выходя к центру комнаты. – Уговор будет такой: раз вопрос мой непростой, коль проявите вы знанья – я исполню три желанья.

– Давай, ну давай, поскорей задавай! – сама не замечая того, продолжила стихоплетство Даша.

– В стольном граде под горой стоит терем голубой, – велеречиво начал Дед Мороз, слегка пританцовывая в такт своим велеречивым словам.