Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник) - Лада Лузина

Щедрий вечір, добрий вечір…

Двое прохожих парней заулыбались, присоединяясь к ним, а один экспромтом в буквальном смысле «выдал коленце» – присел и выдал коленями два не слишком умелых «паучка» гопака. Женщина в дорогом меховом лисьем жилете поставила на пол десяток покупок в хрустящих фирменных пакетах и заголосила следом, беззвучно хлопая в ладоши:

Щедрий вечір, добрий вечір…

Даша перегнулась через перила, поощрительно крикнула в глубину первого и второго этажей:

– Давайте, давайте все вместе!

Іще мало – дайте сало.

Щедрий вечір, добрий вечір,

Добрим людям на здоров’я!

Люди выскакивали из магазинов, присоединяя к поющим свой голос или восторженный взгляд. Неспособные убежать дальше рабочих мест продавщицы в красных опушенных шапочках гномов застыли на порогах. Со всех концов торгового центра к ним спешили люди, увлеченные необъяснимым всеобщим волшебством.

А потом, когда угас последний звук, Даша, ставшая почти невесомой благодаря дезодоранту с тирличем, легко, как снежинка, вскочила на перила третьего этажа, заставив собравшуюся толпу громогласно, едино ахнуть, и запела самую известную в мире украинскую мелодию – «Щедрик» Леонтовича, известную на английском как «колядка колокольчиков»:

Щедрик, щедрик, щедрівочка,

Прилетіла ластівочка…

А затем воспроизвела и англоязычный вариант:

Hark how the bells,

Sweet silver bells…

Торговый центр зааплодировал, как стадион. А Чуб крикнула, легко заменяя самое громкое радиообъявление:

– И пусть у всех, кто сегодня пел с нами, будет щедрый-прещедрый год! Покупайте щедрые подарки любимым… и щедрость вернется вам в Новом году троекратно… Я обещаю!

– Вот это по-нашему! – спрыгнув на пол, обернулась она к своему самому главному зрителю. – Как я тебе?

Ромчик молча покачал головой, демонстрируя: у меня просто нет слов!

– И ты тоже устроил землепотрясную акцию! Правда, Маша?!

Студентка кивнула, восторженно взирая на зардевшегося от похвалы кареглазого парня.

«Увидишь его – сама поймешь. Он – космический!»

Поверить, что человек, организовавший волшебный флеш-моб, был организатором и их волшебного праздника – стало теперь совсем не трудно.

– Я в тебе не ошиблась, – сказала Даша.

– Я в тебе тоже. Как ты пела!.. – Ромчик с готовностью вернул ей влюбленный взгляд.

– А как ты вчера с нами пел!.. Такой нам нежданчик устроил. Мы все в тебя влюбились ва‑аще. Правда, Маша? Ну, признавайся уже, это ты вчера к нам пришел в роли Деда Мороза…

– У вас был вчера Дед Мороз? – Ромчик прищурился, его губы дрогнули в полуулыбке.

– Да! И с такими подарками классными. – Даша игриво передернула плечами, зазвенев ожерельем из звездных кристаллов. – И сам Мороз – шикардос! Он и стишки нам читал, и загадки загадывал. Мы так повеселились, как в детстве. Пели, плясали…

– А ты знаешь, что Деда Мороза придумал Сталин? – гаркнул Ромчик, и то, что казалось Даше улыбкой, оказалось еле сдерживаемой гримасой злого презрения. – Как ты могла отплясывать с этим комуняцким отродьем?

– Это не совсем так… – робко подняла палец студентка-историчка. – Дед Мороз появился на зимнем празднике задолго до революции. А большевики не придумали его, наоборот, – поначалу они активно боролись с ним.

– Даже я это знаю, – вспомнила Чуб, – у меня ж мать – маяковка, Маяковского изучает всю жизнь. А тогда были стихи: «Елки сухая розга маячит в глазища нам, по шапке Деда Мороза, ангела – по зубам!». Их тоже приписывали Маяковскому. Не веришь – сам погугли.

– Его создал Сталин, – упрямо повторил он, – и комуняки!

– Они вернули его только в 1937 году, – встряла студентка. – Хоть позже, в Союзе сделали много для культа Мороза, но утверждать, что его придумали коммунисты, так же глупо, как заявлять, что они построили Красную площадь. Да, площадь стала символом СССР, но построили ее за пять веков до того…

– Красная площадь? – окончательно осатанел Ромчик. – Нашла, что вспомнить, вата!.. Мороза нам, украинцам, навязали! Настоящий даритель подарков в Украине – святой Николай!

– Только на Западной Украине, – вежливо возразила Маша. – У нас же издавна зазывали Мороза на кутю… и только вчера мы…

– Даже я это знаю, а она ва‑аще на историка учится, – предупредила возражения Чуб, но это не помогло никому.

Чувство чуда, еще секунду назад сделавшее торговый центр похожим на сказочный зимний храм, испарилось.

– Наши предки не зазывали Мороза на кутю, – лицо Ромчика сделалось замершим и страшным, – они откупались кутей от ужасной «потвори», от страшного монстра. Когда хозяин выходил на двор покормить его, вся семья в молчании и страхе сидела в хате.

– Неправда! – Чуб с надеждой посмотрела на Машу.

– Это правда, – сказала предательница Маша, но сразу исправилась: – В то время люди боялись всех высших сил. Мороз не был исключением. В народе считали, что святая Параскева отрубает ноги всем, кто нарушает завет не ткать в ее праздник, а архангел Михаил может содрать с грешников кожу… На их фоне Мороз был еще очень добрым.

– Тот древний Мороз не имеет никакого отношения к пьяному совковому деду! Не пьяный дед, а святой Николай должен с ангелом и чертом ходить по домам… это его должны заказывать на дом.

– Святой на дом? Как пицца? Это вы, люди, должны ходить в церковь молиться… А не святой плясать перед вами, как скоморох! – Машино лицо побелело, у младшей из Киевиц были особые отношения со святыми.

– Не надо, Маша, пойдем, – проявила необычное благоразумие Даша. – Мы ведь все выяснили, – ее голос прозвучал похоронно. – Это точно не он. Ведь не ты приходил к нам?..

– Я что, примороженный, изображать комуняцкую тварь? – резко сказал Ромчик. – Я в него даже в детстве не верил.

– Ясно, тяжелое детство, горшок с ручкой внутри. Не думала я, что ты такой… – Даша Чуб посмотрела на него с сожалением. Ну почему люди, которые возрождают одни традиции, обязательно пытаются изгадить другие? Что за дикий закон?

– И я не думал… – скривился Ромчик. – Не думал, что ты любишь Деда Мороза. С виду нормальная, а внутри…

– Так и не смотри! Проблем-то. Я тебе за пятнадцать минут замену найду! – пообещала Землепотрясная Даша.

– Вперед и с песней. Что с тебя взять, если твоя мать до сих пор изучает комуняку Маяковского. Не удивительно, что она тебе так промыла мозги!..

– Маму не трогай! А то я тебя так приморожу… Все, адью и пока. Уёбен зи битте! – Чуб резко послала Роману воздушный поцелуй, ее чмок больше походил на шлепок, взмах руки – на удар. Ей правда хотелось ударить его, так сильно, что потемнело в глазах…