Стальной подснежник - Дана Арнаутова

До дворца они ехали в полном молчании. Ло и все еще краснощекий лейтенант — в карете с дворцовым гербом, двое верховых — по бокам, будто и впрямь боялись, что сопровождаемая может сбежать. А во дворце ее сразу провели к королевскому кабинету, на этот раз не заставив ждать аудиенции. Лейтенант остался в приемной, Ло, надменно вскинув голову, переступила уже знакомый порог, поклонилась.

— Я нашел вам первого встречного, — вместо приветствия сообщил король.

Он сидел точно в той же позе, словно и не вставал из-за стола со вчерашнего дня. Только бумаги лежали иначе, да прибавилось несколько пергаментных свитков очень официального вида: длинных, с тяжелыми сургучными печатями на шнурках.

Подняв голову, король оглядел гостью. Задержал взгляд на рубашке — Ло злорадно улыбнулась про себя, — дернул уголком рта.

— Надеюсь, — с ядовитой ласковостью ответила Ло, — это нищий угольщик или корзинщик? Так ведь положено в сказках о свадьбе с первым встречным?

— Не надейтесь, — бросил король. — За угольщиков и корзинщиков выдают только принцесс, а вам, леди Ревенгар, это не по чину. Садитесь.

Он кивнул на свободное кресло перед столом, и Ло села, вызывающе закинув ногу на ногу.

— У вас настолько плохо с гардеробом? — поинтересовался король, немного помолчав.

— Ваше величество уже думает о моем приданом?

— Один-один, — вдруг усмехнулся король. — И хватит ярмарочного балагана. Вы не такая развратная дура, какой пытаетесь показаться. Рубашка, полагаю, принадлежит лорду Бастельеро? Ваш друг еще по Академии, вы служили вместе… Остановились у него?

Осведомленность короля неприятно кольнула тревогой. Впрочем, если уж за ней послали стражу в дом Маркуса, значит, знали, куда посылать. А это уже интересно, кстати. Следили?

Лавиния молчала, благо король не задавал прямых вопросов, просто размышлял вслух.

— Что ж, думаю, вы не захотите неприятностей ни для него, ни для своей младшей сестры, — сухо констатировал он наконец. — Надеюсь, вы понимаете, что я говорил о вашем замужестве совершенно серьезно?

— Понимаю, сир, — процедила Ло, покачивая ногой и старательно глядя только на носок сапога. — Можно узнать, кто жених?

Насколько она помнила проклятый закон, который они с Маркусом вчера все-таки проштудировали в библиотеке особняка, особых лазеек там не имелось. А те, что были, наверняка предусмотрены сидящей перед ней сволочью.

— Достойный человек, разумеется. Комендант одной из моих крепостей. Лейб-дворянин…

Ах, вот оно что. Лейб-дворянство дается за личные заслуги перед монархом и имеет неприятную особенность — оно не наследуется. Чтобы получить полное кровное дворянство и передать его потомкам, награжденный должен подняться еще на одну ступень королевских милостей. Отличная морковка для некоторых ослов. Ну, или можно заключить брак с кем-то из истинных аристократов.

— Я слушаю, сир.

Ло лихорадочно перебирала в памяти все крепости, принадлежащие не определенному роду или клану, а королю лично.

— Его зовут Эйнар Рольфсон. Вольфгардец по отцу, но родился и жил в Невии. Служил в личной охране невийского тана, потом не поладил с ним и поступил в дорвенантскую армию, где выслужил офицерский чин. Тридцать пять лет, вдовец, имеет несовершеннолетнюю дочь, — мерно перечислял король по памяти. — Жена, приехавшая с ним из Невии, погибла два года назад. Через перевал, где стоит крепость, прошло племя урту-томгар. Лейтенант Рольфсон принял командование после гибели коменданта, лишился супруги, но был награжден за то, что отстоял крепость.

— А что еще он сделал за эти два года? — светски поинтересовалась Ло. — Если за ту осаду вы пожаловали ему чин капитана, то сейчас…

Историю урту-томгар она знала, разумеется, хоть и была в то время на другом конце страны. Дикое племя в несколько тысяч человек, обитающее на границе с валирийскими степями, вдруг снялось с места и пошло на поиски новых земель. Боги им так велели, что ли… В мирное время дикарей живо загнали бы обратно, однако страна воевала с Вольфгардом, и урту-томгар прошли окраинами королевства слишком далеко. За ними оставались разграбленные и выжженные земли: племя считало людьми только себя, а всех остальных — скотом или охотничьей добычей. Чтобы разубедить их, понадобилось всего два полка пехоты и пяток магов, но даже три недели промедления стоили королевству дюжины пограничных деревень. А остановили дикарей у подножья Даглорского хребта. Вот, значит, какая это крепость! Драконий Зуб на границе с Невией!

— Это вас не касается, — отрезал король. — Желаете ознакомиться с брачным контрактом?

— Разумеется, сир.

Ло протянула руку, приняла тяжелый свиток — как раз один из лежащих на столе. Ярмарка невест у него тут, что ли? И вдруг поняла, что все это происходит именно с ней. Это ее, Лавинию Корделию Антуанетту Жозефину Ревенгар, выдают замуж за человека, которого она в глаза не видела и видеть не желает! Урожденную аристократку в двадцати двух поколениях, главу одной из трех дюжин знатнейших семей Дорвенанта, боевого мага — за коменданта паршивой, затерянной в северо-западных горах крепостушки. Простолюдина, которому бросили лейб-дворянство то ли в награду за службу, то ли в уплату за смерть жены.

Ло стало душно. В висках застучала кровь, а ведь казалось, что зелье из запасов Маркуса надежно сняло похмелье. Она вдруг глупо, совершенно нелепо испугалась, что прямо сейчас проклятый осколок сдвинется — и все. «А может, это и выход? — шепнула подленькая мысль. — Не придется жить калекой, лишившись магии. Да и брак тогда точно не состоится…» «Ну уж нет, — зло оборвала Ло мысль-предательницу. — Не для того я выживала, чтобы сдаться так просто. Еще потрепыхаюсь».

— А комендант Рольфсон знает, что в качестве невесты получает подпорченный товар?

Ло развернула пергамент. Четко написанные строчки плясали перед глазами, буквы разбегались, как тараканы.

— Что именно вы имеете в виду? — уточнил король с каменным выражением лица.

— Всё, — криво усмехнулась Лавиния. — Начиная от моего нежелания выходить замуж и заканчивая перспективой в любой момент снова оставить коменданта вдовцом. Да и магесс не слишком охотно берут в жены. Нрав и репутация не способствуют.

— Вы уже не магесса. Поэтому нрав можно придержать, а репутацию — поберечь.

Ло незамедлительно захотелось его убить. Или хотя бы ударить. Врезать, как человеку, ткнувшему в свежую рану, — изо всех сил и так же болезненно. Она невыносимо ярко представила зарождающееся в ладонях пламя: тугой пульсирующий сгусток огня, такой опасный, такой живой… Но внутри, где обычно радостно откликалась ее сила, было мертво и пусто — даже дыхание перехватило от осознания собственной беспомощности. А король безжалостно продолжил:

— С таким приданым я мог бы отправить под венец даже жабу. И без всяких гарантий, что она превратится в принцессу. С вами все обстоит гораздо лучше, вы хотя бы способны понять…