О любви - Стендаль

сомнения; для женщин, к несчастью, не существует таких доказательств; и жизнь так печально устроена, что то самое, что дает спокойствие и счастье одному из любящих, для другого является опасностью и почти унижением.

В любви мужчины подвергаются риску тайного мучения души, а женщинам грозят насмешки окружающих; они более робки, и, кроме того, общественное мнение играет для них гораздо более значительную роль, ибо «будь уважаемой, это необходимо»[15].

Они лишены возможности подчинить себе общественное мнение, на минуту подвергнув свою жизнь опасности.

Поэтому женщинам приходится быть гораздо недоверчивее. В силу их привычек все движения мысли, образующие фазисы рождения любви, у них более мягки, более робки, более медленны, менее решительны; у них поэтому больше склонности к постоянству; им труднее остановить уже начавшуюся кристаллизацию.

Встречаясь со своим возлюбленным, женщина торопливо размышляет или предается счастью любви, счастью, от которого ее тягостно отрывает малейшее его домогательство, ибо тогда она вынуждена оставить все удовольствия и поспешно взяться за оружие.

Роль любовника проще: он смотрит в глаза любимой женщины, одна улыбка может вознести его на вершину счастья, и он непрерывно ищет ее[16]. Мужчину унижает долгая осада; женщину, наоборот, она покрывает славой.

Женщина способна любить и в течение целого года сказать лишь десять или двенадцать слов человеку, которому она отдает предпочтение. В глубине ее сердца ведется счет всем случаям, когда она его видела; она два раза была с ним в театре, два раза обедала с ним в гостях, он три раза поклонился ей на прогулке.

Однажды вечером, во время какой-то игры в салоне, он поцеловал ей руку; мы заметили, что с тех пор она ни под каким предлогом, даже рискуя показаться странной, никому не позволяет целовать свою руку.

«У мужчины такое поведение в любви назвали бы женственным», – говорила мне Леонора.

Глава IX

Я прилагаю все усилия к тому, чтобы быть сухим. Я хочу заставить молчать свое сердце, которому кажется, что оно может о многом сказать. Я трепещу все время от мысли, что, желая высказать истину, я записываю только вздох.

Глава X

В доказательство кристаллизации я расскажу лишь следующий случай[17].

Молодая девушка слышит разговоры о том, что Эдуард, родственник ее, возвращающийся из армии, – юноша, обладающий величайшими достоинствами; ее уверяют, что он влюбился в нее по рассказам, но что, по всей вероятности, он захочет увидеться с ней перед тем, как объясниться и попросить у родителей ее руки. В церкви она обращает внимание на молодого приезжего, слышит, что его называют Эдуардом, думает только о нем, влюбляется в него. Неделю спустя приезжает настоящий Эдуард – не тот, которого она видела в церкви; она бледнеет и будет несчастна всю жизнь, если ее заставят выйти за него.

Вот что нищие духом называют одним из безрассудств любви.

Великодушный человек осыпает несчастную молодую девушку самыми утонченными благодеяниями; лучше быть нельзя, и любовь вот-вот должна родиться, но у него плохо вылощенная шляпа, и он неуклюже ездит верхом; молодая девушка признается себе, вздыхая, что она не может ответить на его чувства.

Человек ухаживает за добродетельнейшей светской женщиной; она узнает, что в прошлом у него были смешные физические неудачи; он становится невыносим ей. Между тем у нее не было ни малейшего намерения когда-либо отдаться ему, и эти тайные неудачи нисколько не умаляют ни ума его, ни его любезности. Просто-напросто кристаллизация стала невозможна.

Для того чтобы человеческое сердце могло с восторгом приняться за обожествление любимого существа, где бы оно ни предстало ему, в Арденском лесу или на балу Кулона, оно прежде всего должно показаться влюбленному совершенным не во всех возможных отношениях, а в тех отношениях, которые он наблюдает в данный момент; оно покажется ему совершенным во всех отношениях лишь после нескольких дней второй кристаллизации. Весьма понятно: в этом случае достаточно подумать о каком-нибудь совершенстве, чтобы увидеть его в любимом существе.

Ясно, почему красота необходима для рождения любви. Нужно, чтобы безобразие не представляло препятствия. Вскоре любовник начинает находить красивой свою возлюбленную такою, какая она есть, не думая нисколько об истинной красоте.

Черты истинной красоты обещали бы ему, если бы он их увидел, – да позволено мне будет так выразиться, – количество счастья, которое я обозначил бы единицей, а черты его возлюбленной – такие, какие они есть, – обещают ему тысячу единиц счастья.

Для рождения любви красота необходима, как вывеска; она предрасполагает к этой страсти похвалами, расточаемыми в нашем присутствии той, которую мы должны полюбить. Очень сильный восторг придает решающее значение малейшей надежде.

В любви-влечении и, может быть, в первые пять минут любви-страсти женщина, которая заводит любовника, больше считается с представлением о нем других женщин, чем со своим собственным.

Отсюда успех принцев и военных[18].

Хорошенькие женщины при дворе состарившегося Людовика XIV были влюблены в своего государя.

Нужно крайне остерегаться облегчать путь надежде, пока нет уверенности, что восхищение уже налицо. Иначе может появиться скука, делающая любовь навсегда невозможной, которая в лучшем случае излечима только уколом самолюбия.

Нас не привлекают ни глупость, ни улыбки, расточаемые всем и каждому; вот отчего в свете необходим блеск волокитства: в этом – благородство манер. С чересчур простенького растения не сорвешь даже смеха. В любви наша гордость пренебрегает слишком легкой победой, и человек во всех областях не склонен преувеличивать цену того, что ему предлагают.

Глава XI

Когда кристаллизация уже началась, с упоением наслаждаются всякой новой красотой, которую открывают в любимом существе.

Но что такое красота? Это обнаружившаяся способность доставлять вам удовольствие.

Удовольствия каждого человека различны и часто противоположны; этим очень хорошо объясняется, почему то, что для одного индивидуума – красота, для другого – безобразие (убедительный пример – Дель Россо и Лизио, 1 января 1820 г.).

Для того чтобы обнаружить природу красоты, следует выяснить, какова природа удовольствий каждого индивидуума; например, Дель Россо нужна женщина, допускающая некоторые вольности и поощряющая своими улыбками весьма веселые забавы, женщина, которая каждую минуту вызывала бы в воображении чувственное удовольствие и которая в одно и то же время возбуждала бы любовную предприимчивость Дель Россо и дозволяла бы ему проявлять ее.

По-видимому, под словом «любовь» Дель Россо понимает любовь физическую, а Лизио – любовь-страсть. Совершенно очевидно, что они не могут сойтись в понимании слова «красота»[19].

Ибо красота, которую вы открываете, представляет собою обнаружившуюся способность доставлять удовольствие, а удовольствия так же разнообразны, как и индивидуумы.

Кристаллизация, совершающаяся в уме каждого человека, должна принимать окраску удовольствий этого человека.

Кристаллизация возлюбленной человека, или ее красота, есть не что иное, как собрание всех родов удовлетворения всех желаний, которые последовательно возникали в нем по отношению к ней.

Глава XII

Кристаллизация

Почему мы так наслаждаемся каждой новой чертой прекрасного в существе,