Химмельстранд. Место первое - Йон Айвиде Линдквист

Но Дональд уже успел нажать кнопку, и тут же выяснилось, что она сомневалась зря. Из старого красного транзистора, купленного лет тридцать назад, полилась музыка. Тува Карсон, «Все уже забыли».

Дональд и Майвор ошеломленно уставились друг на друга. Им сказали, что ни телефоны, ни компьютеры не работают – нет покрытия. И на тебе:

Они вслушивались в слова песни, будто в ней зашифровано какое-то скрытое сообщение. Будто они помогут найти ответ, объяснить их нелепое положение. Ни тот ни другой не были поклонниками Тувы Карсон, а теперь сидели и вслушивались в каждое слово.

Песня закончилась. Они, затаив дыхание, ждали. Вот сейчас прозвучат слова диктора: «Важное сообщение»… «а теперь прослушайте» – или что-то в этом роде. Но Нет – вступительный аккорд к «Твоей мелодии» Сильвии Вретхаммар. И голос самой Сильвии.

* * *

Молли и Эмиль решили играть в собак. Довольно долго они были щенками. Катались по полу кемпера, тявкали и притворялись, что дерутся. Наконец Молли взяла в зубы свой сандалик, помотала головой и забросила под диван.

Эмиль заглянул под диван и заскулил. Он же щенок, а щенки боятся темноты.

– Щенку придется достать сандалик.

Эмиль опять заскулил и покачал головой. Молли села на пол и руками изобразила щенячьи лапки.

– Щенок должен принести сандалик. Только невоспитанные и глупые щенки не приносят сандалики.

– Щенок не хочет, – протявкал Эмиль.

– Щенок должен!

– Щенок не хочет!

– Почему это щенок не хочет?

– Потому… потому что… – Эмилю попался на глаза рулон туалетной бумаги. – Потому что он противный и пахнет какашками!

Молли строго на него поглядела, но не выдержала, повалилась на спину и начала хихикать так музыкально, что у Эмиля замерло его маленькое щенячье сердце.

Молли хохотала, держась за живот, а Эмиль на четвереньках обнюхал пол вокруг нее, поднял ногу и сделал вид, что писает на кухонный шкаф.

Молли, отсмеявшись, тоже встала на четвереньки и кокетливо изогнула спину.

– Теперь мы будем папа-пес и мама-пес.

– Собака, – поправил Эмиль.

– Кто собака?

– Мама-собака.

– Ну, хорошо, собака. У них свидание.

Эмиль постарался, чтобы щенячьи лапы стали потверже, как у взрослого пса, свирепо посмотрел на Молли и негромко зарычал.

– Ты что? – удивилась Молли. – Ты же папа-пес, ты в меня влюблен.

Эмиль вытаращил глаза – так делают все влюбленные в мультиках. Он представил розовые сердечки на крылышках, вылетающие из головы, как птички.

– Хорошо, – одобрила Молли. – А теперь ты должен понюхать у меня под хвостом.

– Ну нет… – Эмиль немного растерялся.

– Почему нет? Влюбленные собаки всегда нюхают друг у друга под хвостом.

– Зачем?

– Откуда я знаю? И какая тебе разница? Они так делают, и ты тоже давай, раз ты папа-пес.

Эмиль на четвереньках обошел вокруг Молли и понюхал ее трусики. Успел заметить, что трусики пахнут туалетом, но Молли вдруг резко повернулась, показала зубы и зарычала так грозно, что Эмиль невольно отпрыгнул и поднял руки, защищаясь.

– Что с тобой? – засмеялась Молли. – У тебя что, детский паралич? Собак никогда не видел? Все собаки так делают.

– Никакой у меня не паралич!

– У тебя, может, и нет, а у твоей собаки есть!

У Эмиля уже закипали слезы, но тут он представил себе собаку с детским параличом и засмеялся.

Молли покачала головой.

– Значит, так. Ты понюхал у меня под хвостом, я рассердилась. Ты опять попробовал, я опять рассердилась. И только потом я позволю тебе нюхать у себя под хвостом. Разве ты никогда не видел?

– А я не хочу. У меня собачий детский паралич.

Молли собралась было разозлиться, но личико ее тут же просветлело.

– Тогда можешь вылизать мне шкурку, – улыбнулась она.

Эмиль добросовестно полизал ее майку. Лизал довольно долго, пока она одобрительно не кивнула.

– Теперь собакам надо отдохнуть.

Они улеглись рядышком на живот и притворились, что спят. Внезапно Молли напряглась, подняла голову и понюхала воздух.

– А теперь собаки чувствуют опасность. Приближается враг.

Эмиль тоже подвигал носом, принюхиваясь, и ничего не почувствовал, кроме запаха пыли и каких-то духов.

– Никаких врагов поблизости, – заключил он.

– Как это никаких? – Она встала на четвереньки и сжалась в комочек. – Огромный и опасный враг, собаки никогда таких не видели. Он хочет их сожрать.

– Кончай, чего ты…

– Собакам страшно. Чудище величиной со слона, только черное, голова огромная, и сто пять острых клыков. Хватает собаку – и кровь кругом.

– Нет! – у Эмиля к горлу подступил комок.

– И он перекусывает собаку пополам, только кости хрустят… хрясь-хрясь, – она очень похоже изобразила хруст костей.

Эмиль закрыл руками уши и замотал головой. Ему не хотелось слушать, потому что он уже и в самом деле видел этого страшного врага. Огромный, черный, зубы как кинжалы, земля трясется… И приближается, потому что собирается его, Эмиля, сожрать…

Молли отвела его руку в сторону и прошептала в ухо:

– Но я знаю, как спастись. Я тебя спасу.

Эмиль проглотил слезы и посмотрел на Молли – серьезная, сосредоточенная мордашка. Наверняка знает, о чем говорит. И насчет чудовища, и насчет того, что знает, как спастись.

– А как?

– Потом расскажу, – Молли настороженно огляделась. – Но сначала мы должны сделать одну штуку…

* * *

Карина нахлобучила дышло прицепа на буксировочный крюк машины и подняла поддерживающее колесико. Электрический разъем и страховочный тросик оставила без внимания – зачем? Ехать-то всего несколько метров.

Вытерла руки о майку и показала Стефану большой палец – готово. Он завел машину, рывком дернул кемпер и протащил его метров десять по газону.

Фермеры тоже передвинули свой прицеп. Один из них вышел из машины и отдал честь Карине. Она помахала в ответ.

Зачем мы это делаем? Наоборот, надо держаться всем вместе, поближе друг к другу…

Посмотрела на новенький кемпер, где скрылись Молли и Эмиль. Что-то странное в этой девочке: она словно все время притворяется… с другой стороны – зачем? И в чем? В чем она притворяется?