Преступления в детской - Эйлет Уолдман

— Может, вы позволите мне судить об этом? — сказал детектив Карсвэлл.

— Да. Конечно. Хм, с чего начать? Мы с мужем и дочерью были в «Любящих сердцах», это детский сад мисс Хетэвей…

— Мне это известно.

— Конечно, вам известно.

Мне показалось, или я расслышала нотку сарказма в его тоне?

— Мы ходили туда на собеседование вместе с двумя другими семейными парами. И под конец один из отцов устроил ссору с мисс Хетэвей…

— Ссору? — перебил Карсвэлл. — Какого рода ссору?

— Это на самом деле было довольно мерзко. Руби! Прекрати! Положи глину на место, сейчас же!

Я с трудом вытащила из рук своей дочери розовый комок и сделала все возможное, чтобы отскрести массу от нижней стороны столешницы.

— Детектив, подождите минутку, ладно?

Я снова положила трубку на стол.

— Пойдем, солнышко, посмотрим телевизор.

Я поставила «Короля Льва», мультик, который Руби, по самой скромной оценке, смотрела уже двести тридцать семь раз, нажала на кнопку и снова подняла трубку.

— Простите. На чем я остановилась?

— В детском саду произошла мерзкая ссора.

— Да. Этот парень, Брюс ЛеКрон, схватил мисс Хетэвей и начал орать на нее, потому что она не приняла его дочь в садик.

— Она ему сказала об этом прямо на собеседовании?

— Я знаю, это довольно неосторожно. У них там такая система: они выдают заявления семьям, которые переходят на следующий этап поступления. Она выдала заявление другой семье, а нам и ЛеКрону нет.

— Минуточку, — Карсвэлл искренне удивился. — Вы там поступали в дошкольное учреждение, правильно?

— Да, но это не простой детский сад. Это действительно хорошее заведение, и туда очень большой конкурс.

Пока я объясняла это детективу, меня несколько смутило, что я оказалась вовлеченной в бешеную детсадовскую гонку. О чем мы думали? Если мы пришли к этому безумию уже на стадии детского сада, то страшно представить ужасы поступления в колледж!

— Давайте проясним. Вы все пришли на собеседование, и, в конце концов, мисс Хетэвей выдала документы только тем, кто ей понравился?

— Правильно.

— А вы ей не понравились?

— Да. Я думаю, она решила, что я бью своего ребенка.

— Простите? — Его голос звучал смущенно и немного недоверчиво. — Вы били своего ребенка?

— Нет, нет! — я почти кричала. — Просто Руби собиралась разрушить песочницу, и я ее схватила, и… ну неважно. Это не имеет значения. Я не знаю, зачем я вообще об этом упомянула.

Детектив Карсвэлл вздохнул:

— В чем именно заключается важная информация, которая у вас есть?

Мне действительно пора было переходить к делу. Я практически слышала его мысли: «Кто эта сумасшедшая баба, которая зря тратит мое время?»

— Дочь Брюса ЛеКрона тоже не взяли. Он начал кричать на мисс Хетэвей и схватил ее за руку. Он больше ничего не сделал и ушел, но мне кажется, что его стоит проверить. У него есть привод за насилие на бытовой почве! — эффектно закончила я.

Детектив Карсвэлл не ответил.

— Он бил свою жену! — пояснила я на случай, если он не понял.

— Миссис… хм, мисс Эпплбаум, как получилось, что вам известно об этом?

Теперь пришла моя очередь замолчать.

— Вы подруга его жены? — спросил детектив.

— Нет. Ничего подобного. К тому же, я думаю, что это его бывшая жена.

— Как вам стало известно о приводе? — повторил он.

Я помедлила.

— Я бы предпочла не отвечать на этот вопрос. Но если вы мне не верите, можете спокойно проверить сами. Его фамилия пишется Л-Е-К-Р-О-Н. В одно слово.

— Я проверю, — сказал детектив Карсвэлл. — У меня к вам еще несколько вопросов, если вы не против. Для начала — почему вы предпочитаете не отвечать на мои вопросы?

— У меня нет с этим никаких затруднений, я не могу ответить только на один.

Это выглядело так, словно я защищаюсь, но я ничего не могла поделать. Я ни за что не поставила бы Эла в неудобное положение.

Я заглянула в комнату, где Руби пела о том, как ей не терпится стать королем.

— Продолжайте. Спрашивайте, — сказала я в трубку.

— Абигайль Хетэвей не взяла вашу дочь в детский сад «Любящие сердца»?

— Нет, не взяла.

— И вы расстроились?

— Конечно. Секундочку. Вы что, предполагаете, что я убила ее?

— Я ничего не предполагаю. Я просто пытаюсь выстроить факты.

— Отлично. Нас не взяли. Мы провели остаток дня дома, и я уже лежала в постели, когда узнала, что мисс Хетэвей убили. Телефон звонил сотню раз за вечер, на случай, если вы хотите проверить мое алиби.

— В этом нет необходимости. — Детектив помедлил. — А теперь, мисс Эпплбаум, я хочу убедиться, что вы понимаете, что полицейское управление Санта-Моника делает все, чтобы найти водителя машины, сбившей Абигайль Хетэвей. Покинуть место происшествия — это очень серьезное правонарушение, и будьте уверены, мы намерены найти человека, который это сделал.

— Я рада это слышать.

— Мэм, нам постоянно приходится заниматься подобными делами. Водители, находящиеся под влиянием разных веществ, незастрахованные водители все время уезжают после аварии. Но мы его найдем. Обычно находим.

— То есть, вы уверены, что это дорожное происшествие? — спросила я. — Вы хотя бы рассматриваете возможность убийства?

— Мы ничего не исключаем, мэм.

— Хорошо.

Я чувствовала, что начинаю ему грубить. Это определенно произошло после того, как я столкнулась со сверхвежливым и снисходительным обращением его сиятельства полицейского. Я сменила тон:

— Спасибо, что перезвонили.

— Все в порядке, мэм. Всего доброго.

И он повесил трубку.

Я уныло уставилась на телефон. Подумала о том, что детектив Карсвэлл может подозревать меня в убийстве Абигайль, но довольно быстро отбросила эту идею. Мы с Питером подтверждали алиби друг друга, и, даже если детектив такой идиот, что станет подозревать сильно беременную женщину, я всегда могу пройти детектор лжи. Результаты могут не принять в качестве улик, но обычно они убеждают прокурора в невиновности или вине подозреваемого.

Но меня очень расстраивало, что детектив, похоже, не особенно рвется найти подозреваемого в убийстве. В городе, где привыкли к бесконечной стрельбе из машин, нападениям гангстеров и убийствам на бытовой почве, обычное дорожное происшествие, даже такое, что стоило жизни известному горожанину, полиция, пожалуй, не будет тщательно расследовать. Я такое уже видела. Полицейские повесят в округе несколько объявлений, семья и друзья объявят о вознаграждении за любые предоставленные сведения, а через год или два люди начнут спрашивать: «Эй, а они вообще нашли того, кто переехал бедную Абигайль Хетэвей?»