Орден Люцифера - Антон Медведев

— Ты болван, — бросила Вика и отвернулась. — За что они только дали тебе кольцо?

* * *

Домой Илья вернулся после полуночи. Пока его везли, вспоминал этот вечер — и улыбался. Да, где-то в глубинах сознания билась мысль о том, насколько все это пошло и гадко. Но до чего ириятно...

— Приехали, Илья Сергеевич, — вывел его из задумчивости голос водителя. С той минуты, ког­да водитель разглядел на пальце у Ильи кольцо, его отношение к Илье стало подчеркнуто почти­тельным.

— Спасибо, Вадим. — Илья открыл дверь, вы­брался из машины, ощущая необыкновенную бо­дрость. — Удачи тебе!

— Спасибо, Илья Сергеевич!

Илья проводил взглядом уезжающий «мерсе­дес», потом взглянул на темный подъезд много­этажки. После особняка Виктора родная высотка выглядела серой мрачной коробкой. Ну, ничего, будет и у него свой дом. Теперь Илья был в этом уверен.

Он не стал вызывать лифт и на свой шестой этаж буквально взлетел по лестнице — давно Илья не чувствовал себя так хорошо. Может, действи­тельно наркотик? Хотя Виктор в ответ на его во­прос о наркотике лишь посмеялся.

— Илья, запомни: те, кто травят себя наркотой, полные идиоты. А я похож на идиота?

— Нет, — искренне ответил Илья.

— Ну так забудь обо всех этих глупостях. При­знаю, в нашем клубе есть некоторые секреты. Я рас­скажу тебе о них позже. Договорились?

— Договорились...

Спать он лег далеко не сразу. Долго сидел в ма­стерской, глядя на свои картины. Теперь Илья по­нимал, что писал совсем не то и не так. Лишь по­следняя работа — с рекой и стаей воронов — ему нравилась. Оно и понятно — ее он написал уже после знакомства с Виктором. Что-то ему это зна­комство дало: новую энергетику, новый импульс. Словно мир повернулся другой гранью.

Ночью ему снова снился пес. Илья гладил его по голове, чесал за ушами. Ларч тихо рычал от удо­вольствия. Правда, попытку поиграть с ним не под­держал: когда Илья бросил палку, чтобы Ларч при­нес ее, пес лишь недоуменно посмотрел на него. Все попытки научить его приносить палку ни к чему не привели. При этом у Ильи сложилось впечатление, что пес его прекрасно понимал, но просто отказы­вался играть в эти игры.

Сразу после завтрака он с энтузиазмом при­нялся за работу. Писал поверх старой работы со стогами — теперь она вызывала отвращение. Ра­бота спорилась, уже к обеду Илья сделал грубую проработку картины. Это был анчар — тот самый, пушкинский. А может, и не анчар вовсе. Просто дерево, страшное, смертельно опасное. Опасность чувствовалась во всем: в изгибах ветвей, в тусклом мертвенном свете, в окутавшем анчар дрожащем мареве. Дерево смерти — даже птицы облетали его стороной.

К вечеру картина была закончена. И это тоже было для Ильи необычно — он привык к тому, что работал над одной картиной неделями, если не ме­сяцами. Затраченное на работу время он считал показателем качества. Теперь все изменилось: он смотрел на дерево смерти и не мог поверить, что на­писал эту картину за каких-то восемь часов. Даже меньше, если учитывать чистое время работы. Са­мым удивительным было то, что скорость работы никак не сказалась на качестве. Илья придирчиво осмотрел полотно и пришел к выводу, что оно без­укоризненно. Более того — прекрасно.

Ночью ему снилось что-то странное. Собаки он не увидел — вместо нее были какие-то ведьмы. Они кружили над зажатым среди скал озером, звонко смеясь и призывно улыбаясь. Но, если обычным ведьмам было положено летать на метлах, то эти летали вообще без ничего. Они совсем не выгля­дели жуткими старухами — напротив, это были молодые девушки. Некоторые подлетали совсем близко, их призрачные одежды почти не скрывали обнаженных тел. Вот одна ведьма опустилась ря­дом, взяла Илью за плечи. Черты ее лица пленяли: тонкие черные брови, чувственные губы. Огромные томные глаза. Ветер шевелил ее волосы, ведьма что-то говорила, звала с собой, пыталась увлечь. Илья ощутил прикосновение ее пышной груди, и тут же рядом гулко гавкнул пес — ведьма отпря­нула и взмыла в воздух, послышался оглушающий смех ее подружек. Завертелась карусель: ведьмы с хохотом носились над головой Ильи, Ларч разры­вался от лая, пытаясь прогнать, не допустить этих дьяволиц к хозяину.

Окончания сна он не помнил. Но, когда проснул­ся, уже знал, что будет темой его новой картины. Он знал, кем были эти девушки...

На следующий день, около полудня, в дверь по­звонили. Это оказался Виктор, все такой же сияю­щий и уверенный в себе.

— Здравствуй. Ну, и как наши успехи?

— Привет, Виктор. Да вроде все неплохо. За­ходи...

В мастерской взгляд гостя сразу упал на но­вую картину.

— Валькирии? — усмехнулся он. — Ох уж эти мне хохотушки...

Илья даже вздрогнул.

— Ты их знаешь? — тихо спросил он, думая о том, как это может быть. Ведь это был просто сон...

— Да кто их не знает, — хмыкнул Виктор. — С ними встречается каждый. Но тот, кто соблаз­нится на их ласки, полный идиот. Надеюсь, тебя они не окрутили? Я как-то забыл предупредить.

— Не окрутили, — ответил Илья. Немного по­молчал: — Виктор, я ничего не понимаю. Что про­исходит?

— Есть два способа объяснения — традици­онный и продвинутый. — Виктор сел в кресло у окна, закинул ногу на ногу. — Ты какой предпо­читаешь?

— Мне без разницы...

— Тогда начнем с традиционного. Ты читал «Фауста» Гёте?

Илья нахмурился.

— Не читал, — ответил он. — Но примерно представляю, о чем там идет речь.

— Тем лучше. Думаю, ты уже оценил привле­кательность того, что тебе может дать Сатана. Кра­сивые женщины, бесподобный секс. Успех в рабо­те, какой бы она ни была. Уверяю тебя: не пройдет и года, как ты станешь одним из самых известных художников. Твои картины будут висеть в лучших галереях мира. Потому что для Сатаны, — тут голос Виктора стал тверже, — нет ничего невозможного. И он щедро вознаграждает тех, кто ему служит.

— Но ты ведь не Сатана?

— Нет, конечно, — усмехнулся Виктор. — Хотя очень надеюсь дорасти до его уровня.

— Но это несерьезно. — Илья подтянул стул и сел напротив своего странного гостя. — Слиш­ком все надуманно. Сатана, продажа души... Ка­кой-то комикс.

— О продаже души я пока еще не говорил. Но ты прав, звучит это все как-то архаично. Поэто­му давай перейдем ко второму способу объясне­ния — продвинутому. Ты слышал о китайских по­нятиях Инь и Ян?

— Краем уха, — пожал плечами Илья. — Что- то из восточных единоборств. Мягкое — твердое, жесткое — податливое.

— Примерно так, — кивнул Виктор. — Поня­тия Ян и Инь отражают два основных начала все­ленной: мужское и женское. При этом в Ян таит­ся Инь, в Инь — Ян. Одно переходит в другое, и так до бесконечности. На более обобщенном уров­не мы выходим на две действующие во вселенной силы — созидающую и разрушающую. И как без тьмы нет света, так и без смерти нет жизни. Об эн­тропии что-нибудь слышал?