Да будет воля Твоя - Максим Шаттам

С недавнего времени к длинному списку причин добавилась еще одна: работа. Фред Таннер, хозяин маленького ресторанчика на задворках кинотеатра, предложил ей место официантки. На работе Фред любил окружать себя хорошенькими девушками, он знал, что клиентам это нравится, а Ханна с ее родинкой над верхней губой, большими карими глазами с пушистыми ресницами и длинными вьющимися каштановыми волосами не оставляла равнодушными многих лиц мужского пола, и не только самых юных. Вначале Ингмар отверг саму идею: идти работать в какую-то забегаловку, да еще по вечерам, недостойно серьезной девушки-лютеранки, тем более из почтенной семьи Петерсенов. Но дела на ферме шли не слишком успешно, а заработная плата оказалась настолько хорошей, что он привередничал не слишком долго. Регулярное поступление денег заставило Ингмара отступить, однако его суровые наставления дочери становились все длиннее.

На протяжении трех месяцев она работала в ресторане три вечера в неделю, а потом ей предложили выходить на работу еще и субботними вечерами. По крайней мере, такова была официальная версия. На самом деле Ханна познакомилась с молодым человеком по имени Томас Дикенер и влюбилась в него. Пользуясь успехом у клиентов, Ханна из полученных на неделе щедрых чаевых сколачивала небольшую дополнительную зарплату и отдавала ее отцу. Ей не составило труда заметить, что стоит ей надеть блузку с глубоким вырезом, как чаевых становится больше, и она начала оставлять эту прибавку себе, чтобы в субботу вечером идти гулять с Томасом, хотя платил чаще всего он. Дополнительный приработок позволял ей хотя бы втихаря покупать новую одежду и прятать ее в гардеробе забегаловки, вместе с блузками с вырезом, которые бы точно не понравились Ингмару Петерсену. Отправляясь на работу в субботу вечером, Ханна покидала ферму, не боясь, что ее уличат во лжи, ибо никто из семьи не выходил по вечерам в город. Даже Ингмар, раньше имевший привычку пропустить несколько стаканчиков за бильярдом, с некоторого времени перестал покидать дом. С возрастом он все больше замыкался в себе, и Ханна считала, что это очень хорошо, хотя и стыдилась таких мыслей. Но она ни минуты не сомневалась, что если бы отец встретил ее в субботу, он бы до конца дней запер ее в шкафу своей спальни.

В тот день Ханна вошла в заднюю дверь ресторанчика и принялась исследовать содержимое своего шкафчика в раздевалке. В нем хранилась одежда из фланели, муслина, шелка и цветного льна. Внизу кучей лежало несколько пар обуви на каблуке, и Ханне пришлось придержать их ногой, чтобы они не вывалились на пол, когда она открывала металлическую дверцу. Поколебавшись, она остановила свой выбор на маленьком синем платье с красными цветами, дабы в полной мере насладиться сладостью вечера в конце мая. В платье такого покроя она себе ужасно нравилась и знала, что Томас вожделеющим взором непременно уставится на ее грудь, выгодно подчеркнутую этим фасоном.

Талита, высокая белокурая официантка, которую Ханна считала своей подругой, вышла из туалета, оправляя передник.

— Ханна и ее волшебная гардеробная! — шутливо бросила она, глядя на себя в зеркало над раковинами в раздевалке. — Ты встречаешься с ним сегодня вечером?

— Он ведет меня в кино.

— А, в кино… Отличная прелюдия к совокуплению!

— Что ты сказала? — переспросила Ханна, притворившись удивленной.

— Да не смотри ты на меня так, все знают, что происходит в темном кинозале. Одна рука там, другая здесь… А на тебе вдобавок еще и платье! Но ты права, так гораздо практичнее.

— Тали, но Томас не из таких парней.

— Он из таких парней. Или же он совсем другой. Вы еще этим не занимались?

— Ты о чем? Хочешь сказать…

— Он еще не вскрыл тебя?

Тут Ханна почувствовала, как краска на самом деле заливает ей щеки.

— Нет.

— Он будет у тебя первым?

— Да, — стыдливо призналась девушка.

— Не останавливайся в начале пути. Вот увидишь, секс — это как сигарета, сначала противно, а потом уже не можешь без него обойтись.

Ханна никак не могла решиться довериться тому чувству, которое она питала к Томасу. Она стеснялась. У нее еще сохранялись остатки романтической сентиментальности, в ее возрасте казавшиеся уже смешными, и хотя она это знала, ей очень хотелось, чтобы молодой человек оказался исключительно порядочным. Она не хотела отдаваться по глупости, предпочитала быть уверенной. Оберегая свою девственность, словно маленькую бесценную шкатулку, она не намеревалась все разрушить при первом же смятении чувств. Однако Ханна чувствовала, что ее отношения с Томасом не мимолетная интрижка. Возможно, именно он и есть порядочный. Точно, это он.

Талита, поправляя волосы, заметила в зеркале озабоченный вид приятельницы и, отложив расческу, повернулась к ней.

— Ты его любишь? — спросила она.

— Да.

— Так же, как молочный коктейль с клубникой и сливками у Фреда?

— Тали!

— Так же?

— Это несравнимо!

— Ты за него готова душу продать. Ты будешь пить его даже в постели, полной тараканов, если тебе его поднесут! Ну? Так же, как молочный коктейль с клубникой и сливками?

— Гораздо больше.

— Тогда вперед. Подари ему свою первую кровь.

Ханна улыбнулась.

— А ты так на это решилась? Сравнив с твоим любимым блюдом?

— Нет, я хотела найти чувака, которого бы мой отец точно возненавидел, и отдала ему всю себя.

— Стивен?

Талита вскинула брови и покачала головой, словно говоря, что ее подружка попала пальцем в небо.

— Что ты, все случилось гораздо раньше. Его звали Спайдер.

Ханна фыркнула.

— Какое же это имя!

— Разумеется, это не имя, поэтому я и не вышла за него. Его так прозвали, думаю, из-за его тачки[2]. Но я не могу его забыть, потому что в его драндулете мы это и сделали.

— В машине? А как же романтика?

— А ты что, сможешь заняться этим у себя дома, когда за стенкой храпит твой старик?

Ханна пожала плечами.

— Нет, конечно, нет.

— Поверь мне, это лучше, чем жалкая комнатушка в придорожном мотеле. Короче говоря, у Спайдера имелся отличный автомобиль, но это единственная вещь, которой он мог распоряжаться. Здоровенная тачка, немножко похоти. Надеюсь, твой парень все обставит лучше. Что у него за тачка?

— Старый раздолбанный шевроле.

— О-о! Тогда, милочка, ты получишь массу удовольствия. Я тебя люблю.

И лукаво подмигнув Ханне, Талита направилась в сторону зала. Дойдя до конца раздевалки, она повернулась к девушке.