Семь чудес света - Мэтью Рейли

Внутренняя пещера

Ловушки все не кончались.

Их встретило широкое помещение с низким потолком, находившимся примерно в двух метрах от пола... и он опускался. Ширина помещения составляла примерно тридцать мет­ров, причем потолок снижался у них на глазах!

Должно быть, он был изготовлен из единого каменного пласта. Он опускал­ся на темное помещение, словно гигантский гидравлический пресс.

Если бы у них было время, Уэст и Лили рассмотрели бы, что стены помещения покрыты изображениями Великой пи­рамиды — большая часть рисунков изображала знаменитую пирамиду, пронзенную солнечным лучом.

Но внимание Уэста и Лили было обращено на входную комнату. Там потолок был повыше, и там стояла гигантская, покрытая грязью голова.

Голова была необыкновенных размеров, по меньшей мере шестнадцати футов высотой. Она была почти в три раза выше Уэста.

Несмотря на слой грязи, с прекрасного греческого лица торжественно и спокойно смотрели властные глаза. Это была голова гигантской бронзовой статуи, увенчанная великолеп­ной золотой короной.

Это была голова Колосса Родосского.

Колосса окружал ров с нефтью. Огромная голова древне­го божества поднималась из нефтяной лужи, словно из первородной грязи. Не было ни величественного пьедестала, ни подобающего ему церемониального острова — ничего.

Имелась дополнительная проблема — несколько горящих факелов. Огонь в них высекли древние кремневые механиз­мы. Факелы были вставлены в скобы и прикреплены к неук­лонно понижавшемуся потолку. Это означало, что очень ско­ро они соприкоснутся с нефтяным озером и подожгут его, отрезав доступ к голове Колосса.

— Надо бежать, — сказал Уэст.

— Вы правы, сэр, — ответила Лили.

И они побежали, помчались по залу под снижающимся потолком. Помещение наполнялось дымом, стало трудно ды­шать. Они подбежали к нефтяному рву.

— Если верить Каллимаху, тут не слишком глубоко, — сказал Уэст.

Не останавливаясь, он шагнул в пруд и по пояс погрузил­ся в густую нефть.

— Прыгай, — сказал он Лили, и она прыгнула к нему на руки.

Уэст посадил Лили на плечи и пошел по пруду. Факелы приближались к нефти, потолок становился все ниже.

Джек Уэст остановился в нескольких ярдах от головы Колосса Родосского.

Сверху на него равнодушно смотрело божество, покрытое грязью веков.

Каждый глаз — размером с Лили, а нос длиной в полный человеческий рост.

Несмотря на грязь, блестели корона и ожерелье с тремя золотыми подвесками.

Подвески.

Каждая размером с том энциклопедии, с круглыми крис­таллами, похожими на бриллианты, в середине.

На каждой подвеске иероглифы на неизвестном языке, напоминавшем клинопись.

Это был древний, загадочный язык, известный лишь из­бранным.

Уэст смотрел на подвески.

Одна из них являлась вторым фрагментом золотого пирамидиона, венчавшего некогда Великую пирамиду в Гизе.

Золотой пирамидион состоял из семи частей и, возможно, являлся величайшим археологическим артефактом в истории под названием Солнечный камень. В прошлом месяце он пре­вратился в вожделенный объект охоты. Второй кусок когда-то примыкал к легендарному верхнему фрагменту золотого замкового камня.

Три подвески.

Но только одна из них та самая.

Правильный выбор был теперь вопросом жизни и смерти. Уэст знал, что все сейчас зависит от Лили. Ему в свою оче­редь нужно было сделать еще один шаг, чтобы обезвредить последнюю ловушку.

— Ну что, дружок, ты готова? Надеюсь, что да.

— Готова, — мрачно сказала Лили.

Уэст шагнул вперед и...

...Клац!

Незаметный под слоем нефти механизм крепко обхватил ему ноги и приковал их к древним каменным опорам.

Уэст был обездвижен. Теперь он стоял рядом с подвесками.

— Ну что ж, Лили, — сказал он. — Делай свой выбор. Если ошибешься, оставь меня.

Она спрыгнула с его плеч на полупогруженную ключицу гигантской статуи, как вдруг что-то свистнуло.

Огромный десятитонный камень — прямо над Уэстом — вспыхнул ярким пламенем и закачался на цепях!

Последняя ловушка Имхотепа V называлась призовой. Она позволяла претенденту на второй фрагмент получить его, если он делал правильный выбор.

При выборе «правильной» подвески пламенеющий камень должен был остаться на месте, а подводные механизмы ра­зомкнули бы клещи. В случае ошибки камень упал бы на человека и поджег нефтяной пруд.

Лили вглядывалась в тексты на подвесках. Буквы выгля­дели очень странно. Девочка разглядывала древние символы.

Уэст, напрягшись, смотрел на нее — сначала с надеждой... потом с тревогой.

— Можешь прочесть? — спросил он.

— Я таких надписей еще не видела, — сказала она рассеянно.

—Что?

Уэст побелел.

Глаза Лили вдруг блеснули.

— А, поняла. Некоторые слова написаны вертикально...

Лили прищурилась... и сосредоточилась. Она приблизила глаза к старинным подвескам.

Уэсту казалось, что она вошла в состояние транса.

Огненный камень снова скрипнул. Уэст поднял на него глаза.

Потолок с факелами продолжал снижаться.

Дым заволакивал помещение.

Уэст повернул голову: комната за ним становилась все меньше и меньше...

Лили по-прежнему была в трансе. Она напряженно чита­ла руны.

— Лили...

— Секундочку...

— У нас уже нет секунды, детка.

Он смотрел, как все ближе подступает к ним густой дым.

Неожиданно один из факелов выскочил из удерживаю­щих его скоб и стал падать. Полетел в ров с нефтью, где беспомощно стоял Уэст.

— О боже, только не это... — выдохнул он.

Горящий факел рассек воздух, но, когда до нефтяной по­верхности оставалось каких-нибудь шесть дюймов, его под­хватил Хорас.

Маленькая птица схватила когтями пылающий факел и унесла его в соседнее помещение.

— И почему ты это сделала лишь в последнюю секунду, птичка? — спросил Уэст.

Хорас взглянул на него, словно хотел сказать: «И почему люди верят в глупые предзнаменования?»

Глаза Лили блеснули: она смотрела на крайнюю правую подвеску.

Берегись.

Идет безжалостный Ра, Разрушитель,

И все зарыдают в отчаянии,