Ложь и любовь - Хейли Норт

Эти три дня показались Мэг целой вечностью. Загорелся зеленый свет, и такси и трамвай одновременно тронулись с места.

Мэг прикидывала, скоро ли ей удастся освободиться от Понтье. Миссис Феннистон, конечно, очень милая женщина, а для Мэг – просто спасительница, но даже святому придется не по вкусу, если ему повесят на шею чужих детей больше чем на три дня. Так что Мэг по мере возможности утешит мать Жюля, примет участие в церемонии похорон и поскорее уедет, чтобы никогда больше не встречаться с семейством Понтье.

Внимание Мэг привлекло внушительное трехэтажное кирпичное здание, царственно возвышающееся за узорчатой чугунной оградой. Черные ставни подчеркивали высоту окон, акцентировали внимание на строгих и изящных пропорциях всего здания и как бы направляли взгляд вверх, туда, где вздымался сияющий купол и колокольня.

– Какое величественное здание! Что это?

– Академия Святого сердца, – бросил через плечо водитель. Затем повернулся вполоборота и пояснил: – Те, у кого водятся деньжата, помещают сюда своих девочек.

– Так это школа для девочек? Таксист кивнул.

«В Лас-Вегасе точно не найдется ни одной школы, хотя бы отдаленно напоминающей эту!» – подумала Мэг. Она оглянулась и еще раз посмотрела на школу через заднее стекло такси. Пожалуй, Элен здание покажется слишком чинным, да и сорванец в юбке вроде нее сюда и не впишется, но вот Саманте эта школа определенно подошла бы. Мэг отчетливо представила себе, как хорошенькая Саманта неторопливо вышагивает в форменном платье по широким каменным ступеням. Мэг замотала головой: какие только мысли ей лезут в голову!

– Насколько я понимаю, вы не здешняя, – заметил таксист.

– Да, я приехала из Лас-Вегаса, – ответила Мэг, с восхищением разглядывая другое, не менее величественное здание из полированного серого гранита, занимающее почти целый квартал.

– Из Вегаса, говорите? Вы там тоже играете? Я-то сам люблю игральные автоматы, но в нашем городе с этим делом паршиво.

– Правда?

Мэг, выросшая в Лас-Вегасе, не понимала, почему муниципальные власти какого-то города не могут с пользой для себя выкачивать деньги из такой дойной коровы, как игорный бизнес. Впрочем, это не единственное, чего она была не в состоянии постичь: к примеру, как Тед ухитрился настолько запустить свои дела, что ей теперь угрожает банкротство.

У них была небольшая, но уютная квартирка с тремя спальнями, однако Теду она всегда казалась недостаточно хорошей. Мэг была вполне довольна жизнью, ей нравилось жить на тихой улице и ходить в гости к соседкам, пока дети играют со своими друзьями. Однако Тед стыдился их образа жизни и предпочитал встречаться с клиентами в ресторанах, а не в крошечной гостиной дома, захламленного игрушками.

Дела его фирмы по оказанию финансовых услуг шли весьма неплохо, но Тед мечтал о большем, о чем-то поистине масштабном, и эта мечта со временем превратилась в одержимость. Пытаясь заработать крупные деньги, он неудачно инвестировал средства и влез в долги, скрыв это от Мэг.

– Это все политика и жадность, – философски промолвил таксист, качая головой. – Богатые богатеют, а бедные беднеют, их просто надувают.

О бедных, которые становятся еще беднее, Мэг распространяться не хотелось: слишком уж близко эта тема касалась ее собственных жизненных обстоятельств. Она спросила, далеко ли еще до Понтье-Плейс. Они ехали уже так долго, что ее всерьез беспокоил вопрос платы за проезд.

– Чуть дальше Наполеона, но не доезжая Джефферсона, – загадочно ответил таксист.

– Как это понимать? Таксист усмехнулся.

– Извиняюсь, я забыл, что вы…

– … не здешняя, – закончила за него Мэг.

– Остался один квартал, – пояснил он, сбавляя скорость.

Мэг посмотрела вперед и увидела на правой стороне улицы три одинаково внушительных здания. Интересно, которое из них Понтье-Плейс? По другую сторону улицы протянулся длинный особняк с широкими верандами и круглыми подъездными аллеями. Он занимал целый квартал.

– Это что, еще одна школа?

Таксист улыбнулся с таким видом, как будто пассажирка очень остроумно пошутила, затем сделал разворот на сто восемьдесят градусов и выехал на противоположную сторону улицы. Не успела Мэг сообразить, что происходит, такси проехало между двумя кирпичными столбиками, отмечающими въезд на подъездную аллею.

– Вот мы и прибыли, – сказал таксист.

– Так это… – Мэг сглотнула, – это и есть Понтье-Плейс?

– Во всяком случае, вчера был. И сегодня остался. И если верить тому, что говорят об этой семье, то останется им и завтра.

Водитель кивнул, затормозил перед входом и выключил счетчик. Мэг полезла в сумочку и все еще рылась в ней, когда дверца с ее стороны открылась. Она подняла голову и увидела пожилого негра в белом двубортном пиджаке и серых брюках. Негр протягивал ей руку, затянутую в белую перчатку. Мэг покосилась на таксиста, затем снова посмотрела на негра и в конце концов решила, что сначала выйдет из такси, а уж потом расплатится. Выжидательная поза человека в белом пиджаке встревожила Мэг. Она вдруг поняла, что он ждет, когда она позволит ему взять все заботы на себя.

Опершись на руку теперь уже улыбающегося негра, Мэг вышла из машины.

– Мне нужно расплатиться с таксистом.

– Проходите в дом, миссис Понтье, я обо всем позабочусь.

– О, я не… – Мэг немного смутилась, – зовите меня Мэг, пожалуйста.

Негр кивнул:

– Очень хорошо, миссис Мэг. Меня зовут Хортон.

Как поняла Мэг, работа Хортона в том и заключалась, чтобы обо всем позаботиться. Мэг стала подниматься по широким ступеням, ведущим к дверям самого большого дома, какой она когда-либо имела честь посетить.

Имела честь?

Мэг поежилась, потерла руки, потом спрятала их в карманы пальто. Кто бы в этом доме ни жил, он с первого взгляда на нее поймет: Жюль не мог всерьез думать о том, чтобы жениться на ней. Даже сиротский приют, где Мэг провела первые годы своей жизни, и тот был гораздо меньше, чем Понтье-Плейс.

Двойные французские двери распахнулись. Мэг, поднявшаяся только до середины лестницы, остановилась и посмотрела, кто вышел ей навстречу. После знакомства с Хортоном она не удивилась бы, обнаружив в дверях присевшую в реверансе горничную в униформе. Однако ее встречала не горничная. Мэг уперлась взглядом прямо в не предвещающие ничего хорошего темные глаза Паркера Понтье.

Выходя из дверей, Паркер меньше всего рассчитывал встретить на ступенях фамильного особняка вдовушку Жюля. Он уже стоически вытерпел соболезнования одной двоюродной бабки, одной кузины, друга детства покойного, Кинки де Ласаля и доктора Прежана. Вся эта компания собралась сейчас в Большой гостиной. Именно поэтому Паркер с нетерпением ждал момента, чтобы под благовидным предлогом забрать из отеля «Морепа» овдовевшую миссис Понтье и удрать из дома. Теперь, когда вдовушка явилась сюда сама, он оказался в ловушке. Паркер недовольно нахмурился.