Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

– Конечно. Очень рада твоему приезду. – Я через силу выдавливаю улыбку и обнимаю друга. Он крепко сжимает меня в ответ и еще долго не отпускает.

Мама не спускается на ужин, и мы едим в полной тишине. Пустующее место за столом похоже на улыбку с отсутствующим зубом.

Ненавижу расстраивать родителей. Нужно было тщательнее проверить одежду Генри.

Каспиан накладывает мне на тарелку еще одну порцию стручковой фасоли.

– Собрал сегодня. Как тебе на вкус?

Я откусываю, вонзая зубы в хрустящую теплую мякоть.

– Потрясающе! Кас, да ты прирожденный садовод, это точно!

– Поможешь мне завтра с урожаем? Фасоли выросло много, и ее нужно всю собрать.

– Уверен? Я могу истребить растение, лишь посмотрев на него. Ты же сам видел.

Когда приятель улыбается, то на его щеке появляется ямочка, и я тут же по привычке касаюсь ее пальцем. Я раньше дразнила Каса, что у него на лице есть лишний пупок. Но теперь жест ощущается совершенно по-другому, и я отдергиваю руку, заливаясь румянцем.

Отец отпивает чай и комментирует:

– Меньше разговаривайте, больше ешьте. Правила нужны, чтобы их соблюдать.

Милли начинает плакать, и Томас принимается кормить ее из бутылочки. Заметив, что я за ним наблюдаю, он улыбается, но глаза остаются при этом серьезными.

– Завтра, дети, начнете покрывать дом еще одним слоем отражающей краски, – говорит отец, откладывая вилку в сторону. – В последнее время радиация вокруг усилилась. Должно быть, правительство установило неподалеку новую вышку сотовой связи.

Я никогда не видела мобильного телефона и, надеюсь, не увижу. Эти приборы служат источником электромагнитного излучения, отравляющего нас. Но отец знает способы, как обеспечить безопасность. В прошлом году мы натянули на внутренние стены дома специальную ткань, которая блокирует радиацию.

– Отличная идея, – поддерживаю я, вызвав улыбку на лице главы семьи. Тут замечаю, что Сэмюель почти ничего не съел, и спрашиваю его: – Как твой зуб? Все еще ноет?

– Болит весь день, – прикасается к щеке братишка.

– После ужина нанесем еще гвоздичного масла. Новый урожай, что я собрала на прошлой неделе, уже должен быть готов.

* * *

Окончив трапезу, я отвожу в сторону Сэмюеля, чтобы смазать его больной зуб маслом, которое помогает заглушить боль. Кас с Карлой принимаются убирать со стола.

– Спасибо, Пайпер, – шепчет с болезненной гримасой мальчик, после чего убегает к остальным детям, чтобы присоединиться к игре в бадминтон и крокет на лужайке.

Я наполняю водой из насоса жестяное ведро и ставлю его на дровяную плиту. После нагревания Кас затыкает отверстие в раковине, выливает горячее содержимое бадьи и добавляет мыло. Сегодня предстоит вымыть больше посуды, чем обычно.

– Понравились цветы Анжеле? – интересуется он.

– Я поставила букет на прикроватный столик, но она выглядела очень сонной и вряд ли их заметила. В любом случае глупая была затея.

– Вовсе не глупая. Ты самый заботливый человек из всех, кого я знаю, Пайпер. – Кас берет меня за руку.

Я невольно краснею. Никак не могу выкинуть из головы его слова о том, что он когда-то был в меня влюблен.

До того как я успеваю что-то ответить, меня похлопывает по плечу тетушка Джоан:

– Нужно побеседовать.

Приятель немедленно отстраняется, и я иду следом за ней в подвал. Здесь, внизу, находятся спальни наших опекунш, а также небольшая зона отдыха и комната для шитья. Как всегда, тут пахнет плесенью, а свет приглушен.

Тетушка Джоан останавливается возле тумбочки в зоне отдыха.

– Ты обещала присмотреть за детьми и проследить, чтобы они не перепачкались.

– Так и было, – сглотнув, киваю я.

– А я сказала, что ты лично поплатишься, если на их одежде появится хоть одно пятно. Помнишь? – Она вынимает из ящика ремень. – Поднимай платье и поворачивайся.

– Пожалуйста, тетушка Джоан, вы, наверное, шутите? Я уже не ребенок, да и потом, это Томас виноват, а не я.

Как только ложь срывается с губ, я понимаю, что заслуживаю наказания, и невольно провожу языком по сколу на зубе – сувениру с прошлого визита в подвал.

Женщина вздыхает, внимательно глядя на меня. Потом аккуратно кладет ремень на тумбочку.

– Если кто-нибудь спросит, скажешь, что тебе серьезно влетело. А теперь ступай. Выметайся отсюда, пока я не передумала.

Взлетев по лестнице, я застаю в обеденном зале матушку. Она сидит за столом одна и ест холодную курицу. Рядом стоит нетронутый пирог, испеченный Беверли Джин.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– Немного получше. В этот раз поездка выдалась кошмарной. Ты не представляешь, насколько тяжело одновременно работать, заниматься семьей и помогать вашему отцу в Коммуне. Я настолько вымоталась, что чувствую себя сухим листком, который вот-вот унесет ветром. – Макияж смазан, на щеке виднеется след от подушки.

Я присаживаюсь рядом и беру маму за руку.

– Ты замечательно справляешься. Не наговаривай на себя.

– Что бы я без тебя делала? – с улыбкой произносит матушка.

Я набираю воздух в легкие и на секунду задерживаю дыхание.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы жить с нами постоянно? Или навещать чаще? Здесь так спокойно. Уверена, подобная обстановка пошла бы тебе на пользу. И отцу.

– Пайпер, дорогая, ты же знаешь, что это невозможно. Мне нужно управлять компаниями, а вашему отцу – возглавлять Коммуну. Как считаешь, кто обеспечивает все это? – она обводит комнату широким жестом.

– Вы.

Мама высвобождает руку из моей хватки и принимается нарезать курицу на все более и более мелкие кусочки.

– Я знаю, как сложно это понять, но пока все должно идти так, как заведено. Мы не можем путешествовать туда и обратно по первому желанию. Каждый визит сюда приходится планировать за много недель. Нужно соблюдать осторожность, чтобы не привести никого из Внешнего мира к нашим детям.

– А если мы переедем жить с вами? Уверена, младшим ребятам эта идея особенно понравится. Милли иногда плачет и зовет тебя во сне.

– Стараешься заставить меня почувствовать себя виноватой? – Мама откладывает нож и делает глоток воды. – В поселении условия менее благоприятны. Здесь вы наслаждаетесь солнечным светом, озером, уединением и наилучшим образованием, которое можно купить, – всем, чего хочет или в чем нуждается любой ребенок.

– Я бы помогала заботиться о малышах. Они не станут тебе обузой.

– Значит, такой ты меня себе представляешь, Пайпер? Матерью, которая считает собственных детей обузой?