Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

– Я в состоянии уберечь вас от ядовитых химикатов, в которых утопает этот мир, но вы должны довериться мне. Нельзя допустить неудачи, как произошло сегодня с видео. Знаю, этот случай кажется незначительным, но маленькие ошибки влекут за собой большие. Мне же невыносима мысль о том, что я могу потерять хоть кого-то из вас. Поэтому будьте добросовестны. Генри, твоя юность не искупает проступка. Тебе велели следить за чистотой одежды, ты же ослушался приказа.

Младший брат начинает всхлипывать, и матушка тут же обнимает его.

– Вера. Вот что вам требуется, чтобы выжить. Вера в меня. В мои способности. – Отец ударяет себя кулаком в грудь. – Вера может оказаться горькой пилюлей. Не каждый в состоянии положиться на то, что нельзя увидеть или потрогать, а просто знать, что есть нечто направляющее тебя, обеспечивающее защиту. – Он подносит хлеб к лицу и внимательно разглядывает. – Если я съем этот кусок, он мне не навредит. Я верю в свои способности, так как не раз становился их свидетелем. Жители поселения тоже это наблюдали. Но вы, дети, были лишены данного зрелища.

– Кертис… – неуверенно произносит мама, но тут же осекается.

– Есть ли среди вас тот, чья вера позволит откусить отравленный хлеб?

– Я готова! – выпаливаю я немедленно. Каспиан оборачивается, но мое внимание сосредоточено лишь на отце.

– Ты уверена, Пайпер? – уточняет он. – Хватит ли тебе веры вступить вместе со мной на этот путь? Предупреждаю, он не из легких.

Я выпрямляюсь так, что мускулы спины напрягаются, а позвоночник щелкает.

– Я верю в тебя, отец. И всегда верила.

Он коротко кивает. Тогда я передаю Милли Карле, поднимаюсь с места и беру кусок хлеба.

– Не бойся, – шепчет глава семьи.

Я нервно провожу языком по губам, борясь с желанием оглянуться на Каса. Отец всегда выполняет обещания. Рядом с ним я в безопасности. Он меня защитит.

Я не умру.

Мне казалось, порошок обожжет язык или зашипит на губах, но ничего подобного не происходит. На вкус хлеб ощущается в точности как всегда, разве что немного слаще. Каждый укус приближает меня к отцу, к Коммуне, к инициации, к цели в жизни.

Стоит мне доесть, как духовный лидер приближается и заключает меня в объятия.

– Все видели, насколько Пайпер мне доверяет? Именно такой веры я ожидаю от всех своих детей. Вы поняли?

Собравшиеся кивают, а отец наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Это был всего лишь сахарный порошок. Ты прошла испытание. Молодец.

– Благодарю, – шепчу я, едва в состоянии вдохнуть.

Мне жаль людей, которые ни во что не верят.

В полночь я просыпаюсь вся в поту и сбрасываю одеяло.

Дом погружен в сон. Я оставляю за спиной комнату, наполненную неподвижным воздухом. Родители даже не шевелятся, когда я крадусь на цыпочках мимо их спальни.

Выйдя на улицу, я наливаю в стеклянную банку воду из насоса и собираю несколько клубничин в саду, аккуратно завернув их в салфетку. Зная Каспиана, он наверняка заметит пропажу ягод, но они предназначены для его брата. Он поймет.

Небо совсем черное, и каждая звезда ясно видна. Я запрокидываю лицо вверх и пытаюсь их сосчитать. Какая же красота!

Затем направляюсь в рощу. Силуэты аттракционов практически сливаются с деревьями и становятся неразличимыми в такой темноте. Когда я приближаюсь к цели, то замечаю отсветы фонаря и слышу кряхтение Томаса, нарушающее пение сверчков.

Он находится в яме по пояс и орудует лопатой, выбрасывая комья земли на уже внушительную кучу. Парень наклоняется и выпрямляется снова и снова, исполняя работу, назначенную в наказание. Груды вырытого грунта окружают его, словно крепостные стены.

А все потому, что я оказалась слишком трусливой и не взяла на себя вину за собственную ошибку.

Звук моих шагов застает Томаса врасплох, и он вглядывается в темноту.

– Кто здесь?

– Всего лишь я, – шепотом отзываюсь я, вступая в круг света от фонаря.

– Тебе не следовала приходить, Пайпер. Желаешь попасть в неприятности? – Друг вытирает лоб, лицо блестит от пота.

Я протягиваю банку с водой и салфетку с клубникой.

– Вот, я принесла тебе перекусить. Подумала, ты проголодался и хочешь пить.

– Я не могу это взять. Кертис запретил прерываться, пока не закончу работу. – Томас пристально смотрит на воду и облизывает пересохшие губы.

– Пожалуйста, возьми. Я ничего не скажу отцу.

– Он все равно узнает. Он всегда все знает. – Парень опирается на черенок лопаты и вздыхает.

Поблизости раздается громкое кваканье жабы, и я подпрыгиваю от неожиданности. Несколько ягод падают из салфетки на землю. Я тут же присаживаюсь, чтобы их поднять. Томас вылезает из ямы, берет у меня угощение и съедает одну клубничину.

– Прости меня. Это я должна была копать яму, а не ты.

– Я знал, на что шел. – Он садится прямо на землю, принимает банку с водой и осушает в несколько глотков.

Несколько минут мы сидим в тишине.

– Расскажи мне о поселении, – наконец прошу я. – Оно похоже на то, что обещал отец?

– Оно совсем не такое, как я думал, – роняет Томас, отставляя стеклянную емкость в сторону.

– Лучше, чем ты ожидал, – с замиранием сердца, уточняю я.

– Нет, Пайпер. Не лучше.

Голос друга звучит устало. Бесстрастно. Мои мечты об идеальной жизни в поселении начинают угасать.

– Ты меня пугаешь.

Как же так? Место обитания членов Коммуны благословлено присутствием и любовью отца. Растения без пестицидов там дают щедрый урожай, люди могут слушать проповеди и готовиться к будущему. Там любой человек имеет значение, жизнь имеет значение. Там собрались все те, кто обеспечит выживание человечества.

В поселении просто невозможно быть несчастным. Но почему тогда Томас так себя ведет?

Он поднимается и стряхивает землю с ладоней.

– Возвращайся в постель до того, как тебя поймают. Не беспокойся обо мне, я почти закончил копать.

– Почему ты не хочешь рассказать о жизни с отцом?

Следует длинная пауза.

– У Кертиса есть мобильный телефон, – наконец произносит Томас.

Воцаряется тишина. Даже сверчки замолкают.

Я недоверчиво трясу головой, пока снова не начинаю слышать стрекотание.

– Это невозможно. Радиация…

– Это правда. Я видел, как твой отец им пользуется.

– Я тебе не верю. Хватит меня разыгрывать.

– Но я действительно видел это. Собственными глазами, – медленно повторяет парень. – До того, как мы сюда переехали, у родителей тоже были телефоны, так что я знаю, как они выглядят.