Загадка «Таблицы Менделеева» - Петр Дружинин

Еще более удивительна сохранившаяся автобиографическая канва — «Биографические заметки о Д. И. Менделееве (писаны мною Д. Менделеевым)», начатые в 1906 году. Если прочие годы аннотированы ученым и содержат записи, хотя бы сколько-нибудь приправленные подробностями, то об интересующем нас периоде рубежа 1860–1870-х эти заметки абсолютно стерильны и содержат приведенные ниже скупые сведения[117], очевидно, просто перенесенные из формулярного списка:

И ни слова о главном свершении жизни. При том, что Менделеев весьма здраво оценивал Периодический закон, в отличие от современников, которые поверили в него лишь после открытия предсказанных галлия, скандия и германия, да и то — далеко не все. Это уже не говоря о том, что сам рассматривавшийся Менделеевым вопрос — рациональной классификация химических элементов — считался если не совсем второстепенным, то уж точно не в числе первоочередных в химической науке второй половины XIX века[118], потому как химики ставили перед собой не умозрительные глобальные задачи. Они, по выражению Н. Н. Зинина, предпочитали и сами «заниматься делом», так и пеняли Д. И. Менделееву, что «пора заняться, работать…»[119].

Точная датировка всех без исключения перечисленных публикаций 1869 года предполагает преодоление ряда трудностей, разнообразных и не всегда разрешимых. Для датировки печатных изданий существуют вполне традиционные способы, связанные с особенностями их регистрации и цензуры. Собственно, деятельность эта с 1865 года была возложена на подведомственное Министерству внутренних дел Главное управление по делам печати; в ведении последнего находился и Петербургский цензурный комитет.

Внутренняя цензура осуществлялась в тот момент согласно «Временным правилам о цензуре и печати» от 6 апреля 1865 года[120], которые в значительной степени дополняли или изменяли прежние акты. Не сильно углубляясь в вопрос, используя сводные цензурные правила[121], очертим важные для рассмотрения нашей задачи законодательные установления.

Прежде всего практически все издания должны были иметь разрешение от цензуры. Это касается как книг, так и журналов, брошюр, одиночных листов. На каждом экземпляре печатного издания должны быть указаны сведения о типографии и дата цензурного разрешения; типография же, со своей стороны, была обязана перед выпуском изданий в свет подавать их в местный цензурный комитет. Произведения, которые проходили предварительную цензуру в рукописи, получали право на издание (в этом случае на самом издании указывалось «Дозволено цензурой» и дата разрешения), а по окончании печатания сигнальный экземпляр подавался в цензурный комитет, где его сверяли с разрешенной рукописью и выдавали билет на выход. Освобождались от этого «только объявления присутственных мест и произведения, имеющие предметом общежитейские и домашние потребности», то есть визитные карточки, пригласительные билеты, бланки и т. п.

После завершения печати каждого издания типография была обязана представить в цензурный комитет «обязательные экземпляры»; обычно 4 или 5, в зависимости от тиража (1 или 2 для Публичной библиотеки и по одному для Московского Публичного музея, для Гельсингфорского университета и для Академии наук). Лекции профессоров, которые издавались литографическим способом небольшим тиражом, не подвергались общей цензуре и подлежали только доставке в качестве обязательного экземпляра в Публичную библиотеку.

От предварительной цензуры (то есть от предварительного просмотра рукописи) освобождались издания объемом более 10 печатных листов (только в столицах), а также издания университетов. Особенно оговаривалось, что никакое частное объявление «не может быть напечатано без дозволения местного полицейского начальства», в том числе и отдельно, из-за чего на рекламных вкладках в газеты, буклетах и листовках обычно есть дата разрешения начальника городской полиции и наименование типографии. Для сочинений «по математике и другим точным наукам… дозволяется, для облегчения составления и печатания оных, поставлять в последней корректуре, тиснутой на писчей бумаге». Для желающих подавать в цензуру корректуру вместо рукописи (так до введения правил 1865 года обычно делал Д. И. Менделеев, поскольку это было стандартной практикой товарищества «Общественная польза»), требовалось получить позволительный билет. Если освобождение от предварительной цензуры требовалось периодическому изданию, то такое право выдавалось при начале издания (свидетельство об этом было выдано 4 февраля 1869 года и «Журналу РХО»[122]), но при условии соблюдения строго оговоренной программы журнала. Все издания, напечатанные без предварительной цензуры, подавались уведомительно в цензурный комитет и выпускались в публику по прошествии трехдневного срока (в этот срок, если усматривалась необходимость, цензурный комитет мог вмешаться и задержать выход издания).

Отдельно контролировалось печатание оттисков из периодических изданий, вне связи с тем, как (предварительно или нет) цензурировалось само периодическое издание. Оттиски требовалось проводить через цензуру предварительную: «Всякое перепечатание, или отдельное отпечатание какой бы то ни было статьи, из одного или нескольких нумеров периодического издания, когда бы оно ни производилось, может быть сделано не иначе, как по получении на то цензорского одобрения, и выпуск в свет из типографии какого бы то ни было рода перепечаток или отдельных оттисков может быть только сделан по получении на то особого дозволенного билета…»[123] Это, повторимся, касалось оттисков из всех периодических изданий, уже прошедших цензуру и вышедших в публику.