Нескучная биология - Алексей Целлариус

Встречаются здесь и бабочки с промежуточной окраской, ни то ни се, но редко. Поскольку бабочки «ни то ни се» выедаются хищниками гораздо чаще, чем «подражательницы», то очень может быть, что мы имеем дело с дизруптивным отбором. Разрывающий отбор – это тот единственный случай, когда отбор увеличивает изменчивость.

Понятно, что для красоты. Но как он мог появится и куда смотрел отбор? Хвост павлину, или, скажем, самцу райской птицы, несомненно мешает. С таким хвостом сложно добывать пищу, а тем более спасаться от врагов. Значит, продолжительность жизни самца будет меньше и он оставит меньше потомков. Мало того. Какого черта самки выбирают таких самцов? Ведь это снижает жизнеспособность их потомков мужского пола и снижение частоты их собственных генов в будущем. Это мы с вами можем купиться на красоту, а естественный отбор признает только одну форму оплаты – жизнеспособное потомство. По идее, отбор должен был выдрать хвост павлина еще в зародыше. Можно, однако, предположить, что самка именно потому выбирает хвостатого самца, что хвост мешает ему жить. Если уж самец исхитряется благоденствовать с таким хвостом, то это, вне всякого сомнения, нечто, значит он могуч, здоров, и даже хвост не мешает ему выжить. Логично? Вроде бы да. Но есть и другая гипотеза, впрочем, первой она не про-тиворечит.

Дело может быть не только в демонстрации силы и здоровья. Самка, коль скоро она выбирает, неизбежно ориентируется на какие-то признаки. И эти признаки должны приобретать для них самостоятельную ценность, по той простой причине, что у привлекательных самцов будут привлекательные сыновья, а значит самка имеет шанс получить от брака с таким самцом больше внуков и правнуков. Самцу будет выгодно выпячивать и усиливать этот признак или признаки. До тех пор, конечно, пока недостатки такого украшения не перевесят его достоинства. Но и это объяснение не очень удовлетворяет многих биологов. Так что происхождение броских и неудобных брачных нарядов покрыто тайной, единого мнения на эту тему нет.

Понятно, что выбор партнера – очень важное дело для любого. От его наследственных качеств в значительной степени зависит жизнеспособность потомства и, следовательно, ваша приспособленность. Но самка обычно подходит к выбору партнера более тщательно, чем самец. В большинстве случаев основная тяжесть выкармливания и воспитания детей, не говоря уж о вынашивании, ложится на самку. Так что риск у самки выше, просто потому, что выше ставка. Даже если родители о потомстве не заботятся, родительский вклад самки обычно все равно больше. Выносить икринки трудней, чем сперматозоиды. Вдобавок, самец может спариться с несколькими десятками самок, количество сперматозоидов у него практически не ограничено, с какой-нибудь и повезет, потомство окажется качественным, а труд невелик. Самка же может родить за свою жизнь только ограниченное количество детей.

Кстати, нужно твердо помнить, что когда мы говорим о выборе партнера, о выгодах хвоста или, скажем, умении крокодила ловить рыбу – это метафора чистой воды. Ни павлин, ни крокодил не знают генетики, и ими движет отнюдь не желание оставить много потомков. Просто те гены, благодаря которым организм обладает строением и поведением, обеспечивающими большую плодовитость и выживаемость, начи-нают преобладать в генофонде. А их менее успешные коллеги постепенно из генофонда исчезают.

М-да… Вот перечитал я все, что понаписал в предыдущих главах, и стало мне грустно. Эволюция и ее причины – страшно интересная область биологии. Ведь это попытка разобраться в путях развития жизни вообще и в происхождении нашего собственного рода в частности. Но рассказать о путях и законах эволюции в двух коротких главах невозможно. Однако, если кому-то стало действительно интересно, разыщите для начала две книги: «Эгоистичный ген» Ричарда Докинза и «Эволюция человека» Александра Маркова. Это книги, написанные серьезными специалистами для широкого круга читателей. И читаются они, как самый захватывающий детектив.

За три с половиной миллиарда лет эволюция произвела на свет неисчислимое количество разнообразных живых существ. Окинуть их единым взглядом просто невозможно. И чтобы не запутаться в полчищах мышей, лягушек, стафилококков и динозавров, их требуется разложить по полочкам. Вообще, классификация – основа любой науки, и классификация живых существ – основа биологии. Занимается классификацией организмов одна из самых старых и почтенных биологических дисциплин – систематика. Классифицировать объекты можно по самым разным признакам, например, по размеру. Или по окраске. Кстати сказать, даже такая классификация лучше, чем никакой. Но систематика недаром так называется – она строит систему. Это значит, что во внимание принимаются в первую очередь родственные связи организмов. На одну полочку укладываются живые существа, сходные по происхождению, а следственно – сходные по строению. Такая система называется филогенетической, от слова филогенез: фила – по-гречески племя, и генезис – происхождение. Вообще же, строение и происхождение не совсем одно и то же. Строение может быть в чем-то сходным в результате обитания в сходных условиях. Киты похожи на рыб, а летучие мыши на птиц. Однако, киты и летучие мыши довольно близкие родственники, а летучие мыши и птицы – весьма дальние. Так что раскладывание живых существ по полочкам отнюдь не простое занятие. Нужно учитывать не внешнее сходство и не функцию органа, а его внутреннее строение, его принципиальную конструкцию. Довольно часто принцип устройства можно понять, только рассмотрев в деталях развитие органа в ходе эмбриогенеза – развития зародыша. При таком подходе становится ясным, что в основе китового плавника, крыла летучей мыши и собачьей лапы лежит одна схема, а в основе птичьего крыла – несколько другая. И обе схемы не имеют ничего общего с крылом мухи или бабочки. Однако и этого иногда оказывается мало. В некоторых случаях установить степень родства позволяет только сравнение строения молекул белка или хромосом. Иногда пролить свет на происхождение какой-либо группы организмов позволяет их распространение на планете.

Одно из основных понятий систематики – вид. Это совокупность организмов самой близкой степени родства. Особи одного вида всегда способны скрещиваться и производить на свет плодовитое потомство, если для этого вида вообще характерно половое размножение. Близкие виды объединяются в роды, близкие роды – в семейства. А вот группы близкородственных семейств ботаники и зоологи называют по-разному, ботаники – порядками, а зоологи – отрядами. Родственные отряды (или порядки) объединяются в классы, а родственные классы в типы (зоологи) или отделы (ботаники). Высшая категория – это царство, объединяющее родственные типы или отделы. Впрочем, около десяти лет назад ввели еще одну, высшую категорию, – домен.