Забытые дела Шерлока Холмса - Дональд Томас

«Ваш подзащитный определенно не виновен. С Вашего позволения, я берусь это доказать». Мистер Хардиндж Джиффард вполне мог отклонить это предложение, посчитав его нелепым. Но он этого не сделал. Значит, уже тогда в душе бедного молодого адвоката пылал огонь справедливости будущего великого лорд-канцлера. Следующим вечером он навестил Шерлока Холмса. Встреча не была оговорена заранее. Когда Холмсу сообщили о внезапном визите, он, как обычно, стоял возле конторки, а над его головой горела газовая лампа.

— Мистер Джиффард, — тихо сказал он, пожимая гостю руку. — Я ждал вас.

Сыщик принял у посетителя шляпу и пальто и положил их на стол в дальнем углу гостиной. Затем жестом указал на кресло возле маленького столика, на котором стояли коробка сигар, бутылка бренди и сифон с содовой.

— Мистер Холмс, у нас очень мало времени, — опустившись на сиденье, произнес адвокат. — Доктора Сметхёрста уже признали виновным и приговорили к смертной казни.

— Позволю себе не согласиться с решением суда, — спокойно возразил Холмс.

— Тем не менее через неделю или две он будет повешен. Так вы полагаете, что сможете доказать его невиновность?

— Вне всякого сомнения.

Джиффард решил резко изменить предмет разговора. Вероятно, он привык так делать на допросах свидетелей.

— Позвольте узнать, почему вас так волнует судьба обвиняемого?

Лицо Холмса на мгновение скривилось в нетерпеливой гримасе, которую люди, плохо его знающие, нередко принимали за саркастическую усмешку.

— Я согласился разобраться в отношениях доктора Сметхёрста с Изабеллой Бэнкс по просьбе ее сестры. Но, к сожалению, опоздал. Soi-disante[7]миссис Сметхёрст умерла прежде, чем я успел начать расследование.

— Об этом мне говорили.

Холмс поднялся, предложил гостю сигару, налил в стакан бренди и предоставил мистеру Джиффарду право разбавить его содовой на свой вкус.

— Первым делом я проверил некоторые факты. В конце концов, никто не застрахован от ложных обвинений. Я отыскал записи об обоих венчаниях доктора Сметхёрста — законном и тайном. Затем сверился с копией завещания, зарегистрированного в Лондонской коллегии юристов.

Хардиндж Джиффард поставил стакан на стол.

— Как вы могли это сделать, мистер Холмс? Подлинность завещания Изабеллы Бэнкс еще не установлена, не говоря уже о его регистрации.

Нетерпение вновь скривило губы Холмса.

— Я имел в виду завещание ее отца, мистер Джиффард. Согласно этому документу, мисс Бэнкс владела капиталом в тысячу восемьсот фунтов, проценты с которого обеспечивали ей безбедную жизнь. Этой суммой она могла распоряжаться по своему усмотрению. А кроме того, у нее было пожизненное право на проценты с капитала в пять тысяч фунтов, после ее кончины переходящее к другим родственникам — брату и сестрам. Любопытно, не правда ли, мистер Джиффард? Пусть у этого человека душа черна от грехов, но зачем ему убивать жену, если ее жизнь в четыре раза выгоднее смерти?

— Может, он не знал об этом завещании? — холодно возразил Джиффард.

— Не исключаю, — согласился Холмс. — Но если он отравил ее не из-за денег, то по какой причине? Двоеженство? При необходимости он мог вернуться к своей первой жене, уклониться от брака с мисс Бэнкс, ограничившись сладкими обещаниями. Или все случилось потому, что она ждала ребенка? В таком случае можно было попросту бросить ее, как поступают ежедневно тысячи других мужчин. Нет, мистер Джиффард. Я не вижу ни одного мотива, который побудил бы Томаса Сметхёрста совершить убийство, ни одной причины, чтобы добровольно отправиться на виселицу.

Холмс замолчал, а по лицу гостя пробежала тень беспокойства.

— И это все ваши доводы, мистер Холмс? Их недостаточно для его спасения. Нужны не предположения, а неопровержимые доказательства невиновности.

Мой друг откинулся на спинку кресла, вытянул длинные ноги и сложил ладони вместе.

— И все-таки, мистер Джиффард, предположим, что никакого мышьяка в организме покойной не было.

Холмс сидел в расслабленной позе, а Хардиндж Джиффард, наоборот, выпрямил спину.

— Мышьяк был, мистер Холмс. Его обнаружил профессор Тейлор. Доктор Тодд провел анализы и подтвердил, что это мышьяк. Мистер Бурвелл согласился с его выводами. Глупо делать вид, будто всем им просто показалось.

— Хорошо. — Холмс пожал плечами, признавая свою неправоту. — Давайте исходить из вашей версии. На самом деле я ни на мгновение в этом не сомневался.

Возникла долгая пауза. Мистер Джиффард начал подбирать слова, чтобы вежливо попрощаться с хозяином и уйти.

— У вас есть еще какие-нибудь соображения, мистер Холмс?

— Нет. Кроме того очевидного факта, что ваш подзащитный не виновен, — почти никаких, — ответил сыщик. — Я готов это доказать, но мне понадобится ваша помощь.

— В чем она будет заключаться?

— Сохранилась ли проба, взятая для анализа у мисс Бэнкс незадолго до ее смерти? Та, в которой был найден мышьяк. Можно ли получить оставшуюся часть для повторного анализа?

— Разумеется, можно.

— Я хотел бы, чтобы ее доставили в химическую лабораторию больницы Святого Томаса. Нам потребуются свидетели и специальное разрешение. Я докажу невиновность вашего подзащитного в присутствии любого заинтересованного лица — профессора Тейлора, если угодно, или доктора Тодда, или самого председателя суда.

— Когда это нужно устроить?

— Боже милостивый, — вздохнул Холмс. — Полагаю, в любой день, до тех пор, конечно, пока осужденного не повесили.

VI

Через три дня, в самом конце августа, в больнице Святого Томаса собралась примечательная компания. Распоряжался здесь Холмс, лучше других знакомый с обстановкой. Немало дней он провел в этом величественном здании на набережной, в лаборатории, уставленной разнообразным химическим оборудованием. Мой друг был исследователем по натуре, и значительная часть его экспериментов осуществлялась тут, за широкими низкими столами с ретортами, пробирками и голубыми огоньками бунзеновских горелок.

Словно радушный хозяин, он пригласил спутников к столу, подготовленному для анализа по методу Райнша. Небольшое количество жидкости блеклого синеватого оттенка — рвотной массы, взятой у Изабеллы Бэнкс, — перелили в стеклянную колбу.

— Джентльмены, — произнес Холмс, показывая зрителям на оборудование жестом фокусника из Египетского зала на Пикадилли, — метод Райнша чрезвычайно прост. Исследуемый образец нагревают в сосуде с медной сеткой. Содержащийся в растворе мышьяк должен оседать на сетке в виде серого порошка. Наличие этого элемента докажет элементарная реакция с азотной кислотой. Такому результату я безоговорочно поверю, мистер Тейлор.

— Совершенно верно, мистер Холмс, — ответил профессор. — Однако в нашем образце присутствует значительное количество бертолетовой соли. Это может привести к загрязнению сетки. Но после троекратного повторения опыта вся соль выпадет в осадок. Только тогда можно будет со стопроцентной вероятностью определить, был ли в организме мышьяк.