София в парандже - Александр Афанасьев

Так… Гига Горчеладзе, Антон Сигуа. Грузинское землячество, связи с криминальным авторитетом Дато Кутаисским. Сигуа имел норвежское гражданство и уже успел там посидеть – три года за грабеж с применением насилия. У Горчеладзе европейской истории не было – может, ездил пару раз, но не более того. Степан Суворов имеет вид на жительство в Испании, там у него недвижимость. Измайловская ОПГ.

Мафия. Ворье.

Вы, кстати думаете, что если на улице не тусит у кафешек бритое бычье и к вам в офис не приходит такое же и не спрашивает, кому платите, то и бандитов нет?

Ошибаетесь, есть, никуда они не делись. Я в Европе пожил, знаю, сколько их там. Получили вид на жительство, купили какую-никакую хатынку или, прикинувшись сиротами, от государства получили – и живут, небо потихоньку коптят. Готовые на любой «движняк» кроме голодовки…

– В Болгарии на них нет ничего?

– Нет.

– Недвижимость? Может, Золотые Пески?

– Ничего нет.

– А грузинская мафия здесь есть? Мне бы информацию.

– В следующий раз. Теперь ваша очередь… – кивнул генерал.

Вместо ответа я подцепил к айфону наушники, протянул ему и пустил запись. Генерал начал слушать – не дослушал, вырвал динамик:

– Что это? Откуда?

– Запись сделана в Пернике. В квартире, в которую зашла дочь генерала Стоянова, Катя…

Генерал начал стремительно бледнеть.

– Товарищ генерал… черт! – Я открыл дверцу – мы в машине были одни – и крикнул: – Генералу плохо!

До больницы довезти мы его успели. На мое счастье – не успели бы, никогда бы себе не простил. Я стоял в палате и смотрел не на генерала, а на линию его сердцебиения на мониторе. Она была неровной.

– Нет… быть не может… – повторял он себе под нос. – Нет…

– Отдохнуть бы вам… – сказал я.

Генерал вдруг с неожиданной силой схватил меня за руку:

– На пленке нет ее голоса! Вы слышали ее голос?!

– Нет, – честно ответил я.

– Тогда это может быть ошибка!

Мы посмотрели друг другу в глаза… Мне было жаль генерала Иванова, жаль себя, жаль эту страну и весь этот гребаный мир. Но сделать с этим я ничего не мог.

– Может, и ошибка…

– Вы…

– Я разберусь. Отдыхайте…

Когда я вышел из палаты, телохранитель со злобой посмотрел на меня. Я его понимал – я и сам был зол на себя…

Шпиц был за рулем, я позвонил ему и назвал свое местонахождение. Он подвез меня до города, до нашего логова.

В качестве «политинформации» я дал прослушать запись ролика. «Морпехи» слушали молча, ничем не выдавая своих эмоций.

– Запись сделана мною сегодня в городе Перник. В квартире, куда зашла дочь генерала Стоянова, министра внутренних дел Болгарии.

– Пипец, – нецензурно выразился Трактор. Он вообще любил выражаться, я это заметил

– Когда ее «топтали»[4], ничего не заметили?

– Да нет. Ученая, в очках ходит. Это первое. Второе – наш американский друг. Помните?

Все дружно кивнули.

– Въехал в Болгарию в сопровождении трех «быков». Двое из грузинской воровской пристяжи, один – Измайловская ОПГ. Прилетели из Кутаиси. То есть перед тем как ответить, где он, надо понять еще, а что он тут делал?

…

– Задачи на завтра. Делимся на две пары. Одна пара принимает Катю Стоянову и водит ее везде. Вторая пара едет в Перник, ставит камеры и принимает под наблюдение дом, в котором побывала Катя. Кто входит, кто выходит, фотографии – одним словом, все. Вопросы?

Вопросов не было.

– Я завтра попробую пробить, что тут вообще происходит, по «братве». Если мы это поймем, будет проще работать.

…

– Надеюсь, напоминать не надо – отныне Катю Стоянову и любых контактирующих с ней лиц мы воспринимаем как потенциально очень опасных. И меры предосторожности принимаем соответствующие…

В загашнике у меня был спутниковый телефон. Поднявшись на крышу, я позвонил человеку, который мог мне помочь разобраться, что тут происходит по «братве». Горан… мой контакт из старой жизни. Жизни, которую я уже почти забыл.

– Алло?

– Горан?

– Кто это?

– Твой друг. Владимир.

Владимир – под этим именем я жил в Прибалтике и Швеции. Потом я поменял его, причем вполне официально, правда, не без помощи шведской спецслужбы СЕПО. Короче, это долгая история.

Горан был мне очень сильно должен, и он об этом знал. Я не давал ему возможности отдать долг полностью и, таким образом, имел отличный канал связи с криминальным миром Европы. В свою очередь, Горан тоже понимал, что дружить с такими, как я, выгодно. Тем более что я особо ничего такого и не требовал.

– Как поживаешь? Ты где сейчас? Говорили, ты в полицию подался.

– Уже обратно выскочил. Не пришлась мне по душе собачья служба.

– Я и не сомневался. Ты слишком свободный для этого.

– Слушай, – в лоб спросил я, – если я назову тебе несколько слов, можешь сказать первое, что тебе придет в голову?

– Первое?

– Ну да. Игра такая.

– Давай попробуем.

– Турция. Грузия. Болгария. Наркотики. ИГИЛ. Русская мафия. Измайловские. Исламские экстремисты.

…

Слово «наркотики» я включил в список, несмотря на то что дело, как оно виделось первоначально, не имело никакого отношения к наркотикам. Но я-то знал о маленьком приработке коммандера Сикерда.

Горан молчал. Я начал беспокоиться.

– С тобой все в порядке? Ты на связи?

– Я на связи. У тебя все в порядке?

– Я хочу вовремя понять, когда станет не в порядке, о’кей?

…

– Горан. Ты здесь?

– Примерно с год назад в Европе появился дешевый порошок. Очень дешевый.

– Порошок из Афганистана?

– Не совсем. Но той же самой марки. Сначала его было немного. Потом пошло все больше и больше. Южным маршрутом. Что задело интересы очень и очень многих игроков. Цены продолжают падать, почти как на нефть. Теперь доза порошка стоит меньше, чем чек на дискотеке. Когда такое было…

Я посочувствовал незнакомым мне наркобаронам. Действительно – полиция товар изымает, логистика сколько стоит, афганских крестьян надо проавансировать под будущий урожай. А тут цена упала настолько, что марка «экстази» стоит дороже, чем доза порошка. Действительно, когда такое было. И куда крестьянину податься?