Горный стрелок - Комбат Найтов

— Что, незнакомые петлицы и незнакомое звание? — улыбнулся Всеволод Николаевич. — У Вас ведь погоны, как в царской армии.

— Их ввели в январе 43 года. Так что можно не выбрасывать.

Вошёл Берия, но руками показал, чтобы мы продолжали, а сам взял в руки протокол «беседы», мои рисунки и эскизы, быстро прочитал, затем остановил нас, сказав, что на сегодня достаточно, и что мне надо ехать с ним.

Они хотят форсировать «Горного Стрелка», поэтому меня отвезли к академику Комарову. Видимо с ним уже беседовали до этого, потому, что он не задавал «глупых» вопросов, а сразу начал с уточнения мест события.

— Вы не заметили что-нибудь необычного перед и после перехода? Отсветы, звуки, сияния, покалывания и тому подобное?

— Да нет. Кроме того, что я упираюсь во что-то теплое и упругое, но в полумраке пещеры ничего не было видно.

— А на вершине Клухор-баши?

— Я сразу попал под огонь, всё внимание было направлено на противника. Ничего необычного я не заметил.

— А Вы потом обследовали место?

— Нет, я больше был заинтересован спуститься вниз. Противник находился совсем недалеко, и мог атаковать позицию на перевале. Как выяснилось позже, её прикрывал один человек с пулемётом «Максим».

— То есть Вас не заинтересовал феномен Вашего перехода? И можно ли вернуться обратно?

— Заинтересовал, конечно, но вот возвращаться обратно никакого желания не было. Вы слабо себе представляете, что значит оказаться одному в тех местах. Для меня это было выходом из безвыходной ситуации.

Владимир Леонтьевич попытался развить свою мысль о том, что образованный и мыслящий человек, непременнейшим образом, заинтересовался бы этим феноменом, но его остановил Берия.

— Считайте, что противник не предоставил товарищу Горскому этой возможности. Давайте ближе к делу.

Комаров смутился, потом предложил организовать две экспедиции для исследования мест переноса: одну на Клухор, где ещё продолжались бои, вторую в Афганистан. Себя он предложил в качестве начальника Афганской экспедиции.

— Там довольно высоко, больше 4 километров над уровнем моря, Вы же не альпинист, и Вам, даже на вид, больше 70 лет, извините. Район очень труднодоступный, поэтому туда надо отбирать людей с соответствующей подготовкой и физической формой. И со снаряжением. Войны там сейчас нет, поэтому будет попроще, но, основное население принимало активное участие в басмаческом движении, которое ещё недавно было очень сильно в Средней Азии. Так что, это не совсем простая поездка для Вас в Вашем возрасте.

Берия меня поддержал, уточнив, что от Комарова требуется составить научную группу из молодых и физически сильных научных сотрудников. Определить необходимый состав приборов и инструментов, а начальником экспедиции будет назначен представитель НКВД. Получив заверение Комарова, что в ближайшее время он предоставит такой список, мы выехали в Щукино. Там в небольшом домике работало несколько человек во главе с Курчатовым. Там я «завис» на несколько суток. Несколько раз приезжал Берия, но, видя что мы ещё разговариваем с Курчатовым и его сотрудниками, он, немного послушав, уезжал, не задавая никаких вопросов. И только, когда Курчатов неожиданно ему задал вопрос:

— Неужели американцы нас так сильно обогнали, если товарищ майор отвечает практически на все вопросы по «изделию»?

— Не беспокойтесь, Игорь Васильевич, таких сведений и у них ещё нет.

На немой вопрос Курчатова он развёл руками.

— В настоящее время это совсем закрытая информация. Надеюсь, что диалог был полезен?

— Да! Конечно!

— Нам, к сожалению, требуется уехать, Игорь Васильевич! Но, майор Горский, сразу как освободится, будет оказывать Вам консультационную помощь. И ещё, новость для всех: наши войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали блокаду Ленинграда, захватили Синявино, Мгу, Шлиссельбург, Отрадное, Кировск. Идут бои за Ульяновку и Тосно.

Все закричали «ура», так как большая часть людей жила, и работала в Ленинграде до войны. Когда мы вышли из лаборатории, я сказал Берия, что в здании ГРЭС8 есть прямой телефонный кабель в Берлин, проходящий через многие интересные точки, в том числе через Ставку Гитлера под Смоленском, Растенбургом и т. д.

— Как только удалось выжечь Синявинский УР, так и прорвались. Этот самый напалм оказался очень эффективным оружием. Для немцев это было совсем неожиданно. Мерецков особенно подчеркнул, что максимальный урон немцам нанесён авиацией. А немцы смогут сделать такую штуку?

— Теоретически «Да», но им понадобится время для этого, да и компонентов у них подходящих маловато. Они фосфор до конца войны использовали. С бензином у них довольно напряжённо.

— А средства защиты от него есть?

— Да, конечно: глина, известь, герметизация входов, песок, земля. Солдат необходимо обкатывать напалмом, учить с ним бороться. Ещё эффективно добавлять в него магний, окись железа. Получается пирогель, резко повышается температура горения. Я, вообще, заметил на Кавказе, что солдаты плохо подготовлены в психологическом отношении.

— А какие средства у Вас применяют для этого?

— Дурдом: комплекс по психологической подготовке: здание с подвалом, внутри мишени, стрельба боевыми, гранаты тоже боевые, ловушки, качающийся пол, вода, огонь, грязь, очень скользко, много громкоговорителей, через которые даются звуки боя. Прохождение на скорость и полное уничтожение целей. Норматив на отлично: три минуты. Правда, не для всех войск, только для ВДВ, морской пехоты и СпецНаза, ну и для разведподразделений. Но они, обычно к нам приезжали. Для остальных — обычная полоса препятствий, но с огнём. Плюс, обязательная обкатка танками. Полоса, по-моему, не изменилась со времён войны, но я ещё не видел ваших полос сейчас, может быть, мы использовали послевоенную полосу.

— Покажем, но позже. Сейчас встретишься с конструкторами двигателей и ракетчиками.

Ну, вот, наконец-то, в своей луже и в своей тарелке! Как бы не так! Нет у них текущих координат! Хоть убейся! А у нас всё построено на них! Какая же на фиг это крылатая ракета, если она только прямо летать умеет? И то, злонамеренно стремиться уйти в пикирование! Начинать надо не с этого, а с вентиляторов трубы в ЦАГИ и с её переменного профиля. Требуется получить сверхзвук на трубе. Да ещё и с ламинарным потоком! Часа четыре объяснял: что из чего вытекает. Как назло вылетела из головы формула расчёта кривизны сверхзвуковой лопасти Богословского. Вот он, гад, напротив сидит, а подсказать её не может, так как до этого ему ещё лет десять в ЦАГИ скрипеть. Тьфу, наконец, вспомнил. И профиль Т112, мессершмиттовской трубы, отобразил во всех тонкостях. Уж дюже у нас на это дело капраз Гальперин напирал, когда аэродинамику сверхзвуковых ЛА читал. В общем, получилось довольно смешно: разговор глухого со слепым. А Раиса Николаевна, вообще, попыталась мне экзамен по аэродинамике устроить! Не понимает, что за скоростями свыше 900 у аэродинамики совсем другие законы.