Запретный Мир - Артем Каменистый

– Почему бы и нет, – Робин пожал плечами, – думаю, здесь все подписки отменяются. Я тебя не обманывал, просто всего не рассказывал. Да и мало мы с тобой лясы точили. Есть такая очень серьезная контора, которая испытывает постоянную потребность в специфически подготовленных парнях. Для подготовки таких парней однажды понадобился инструктор по работе с холодным оружием. Серьезные люди оглянулись, увидели меня, сделали предложение, от которого нельзя было отказаться.

– Так ты не только с луком могешь?

– С луком я не просто «могу». Я на олимпиаде совсем немного до золота не добрал. Отчим у меня бывший циркач, с детства учил ножи и топоры метать, на лошади джигитовать, в институте по фехтованию друг натаскал. В общем, я прошел что-то вроде специальной учебки, меня мельком прогнали по смежным дисциплинам – все, инструктор готов. В учебном центре я работал до последнего дня, а там чего только не было. Боевые приемы отрабатывают на трупах, свиньях, а то и живых людях – «куклах». Так что кровью меня не напугать.

Егерь подбросил в костер очередную охапку веток, хотя пламя еще не сожрало предыдущую порцию.

– Ну что ж, паря, все, что оно ни делается, то к лучшему. Здесь энти живодерские умения ох как не помешают! А я вообще-то вот чего подошел: следит за нами кто-то.

– Кто?

– Про то не ведаю, ночью зреть людям не дано. Ты головой не верти, краем глаза глянь, видишь, над лесом два высоких дерева небо зачерняют? От них прогалина меж кустов идет, по ней он и крадется, там чисто, шуму много не делает, но нет такого хитрована, чтоб меня в лесу обмануть. Ты сможешь его взять или я сам?

– Смогу.

– Тогда делаем так. Ты иди вправо, сделай вид, что ложишься, а я будто бы тебя сменил. Костер добро раскочегарен, за пламенем он тебя не увидит. Крадись к нему по опушке, в лес не забирай, там шуму больше. Я, как почую, что ты на прогалину вышел, ор заведу, будто кусило меня что. Ты под это дело к нему и выйдешь. Только иди от самого леса, а то перед костром тебя заметно будет.

Демонстративно стащив доспехи, Робин отошел от костра, прилег, отполз к опушке, далее двигался на полусогнутых, носками ботинок зондируя почву на предмет сухих веток и других шумоопасных предметов. На путь к прогалине ушло около десяти минут. Робин замер, достал из-за пояса трофейный пистолет, стал ждать концерта Петровича. Тот, до сего момента спокойно сидевший у огня, вдруг взревел белугой, вскочил, нелепо запрыгал:

– Ох, что ж за проститутка, ох уж мне! Да растудыть ее через моржовый хрен!

– Да ты чего, Петрович? – кричали разбуженные ребята. – Чего орешь?

– Как тут не орать, гадюка какая-то на спине лазает и кусает, что клещами. Ох, уберите ж ее с меня!

Под этот шум Робин скользнул на прогалину, призраком возник за спиной присевшего лазутчика, приставил ствол к стриженому затылку и спокойным голосом сказал:

– Отгадай с одного раза, что я приставил к твоей голове?

Шпион даже не дернулся и не менее спокойно ответил:

– Ну даже не знаю. Неужели свой член?

– Ответ неверный, но юмор я оценил. – Робин вытащил из-за пояса противника копию своего пистолета с аналогичным глушителем. – А сейчас очень медленно, без суеты, подними руки вверх и иди к огню.

При свете костра все с интересом разглядывали таинственного незнакомца. Тот оказался невысок, светловолос, с простой внешностью, не поддающейся описанию. Только глаза были необычными, тускло-голубыми, холоднее льда и одновременно с доброй, веселой искоркой. Широко улыбнувшись, он обратился к Петровичу:

– Вечер добрый, нельзя ли погреться у вашего костра?

– Волчья пасть тебя согреет, – не очень дружелюбно пробурчал егерь.

– Почему за нами следил? – спросил Робин.

– Я же не знал, что вы такие замечательные ребята. Вот и присматривался.

– Пистолетик у тебя больно интересный, у меня такой же. Ничего по этому поводу сказать не хочешь?

– У меня есть разрешение.

– Покажи.

– Я его дома забыл, а твое где?

– Что-то мне подсказывает, оно там же, где и твое. Ты один?

– Вы почти первые, кого я тут видел.

– Что значит – почти?

– У меня была волнующая встреча с местными туземцами, но мы не сошлись характерами. Больше никто мне не попадался.

– Ладно, ночуй пока здесь, завтра сам решай, оставаться или дальше искать приключения. Звать-то тебя как?

– Можете называть меня Хонда.

– Хонда? – радостно гукнул Ахмед. – Слушай, какой хороший имя, совсем как женский! А нам здэсь жэнщин не хватает, мало их, ты понял?

– Да понял, – спокойно ответил Хонда и поинтересовался – Ты, стало быть, не успеваешь горячих парней обслуживать? Странно, такой задницы, как у тебя, на роту должно хватать. Ты не филонь, и в вашем коллективе будет царить любовь и согласие.

Горец вытаращил глаза, побагровел вареным раком и выдал на одном дыхании:

– Я твой папа имел, я твой дэдушка имел, я твой прадэдушка имел, я всэх твой прадэдушка имел и всэх их папа тоже, – выдержав паузу, он понял руку и, выпрямив указательный палец в наказующем жесте, торжественно закончил: – И я имел ишака, который имел тибя!

– Не знаю, не знаю. Выглядишь ты так, будто, наоборот, они тебя все поимели, а ишак на это мероприятие еще и свою родню привел.

На Ахмеда жалко было смотреть. Его покинул дар речи, из горла вырывались лишь сиплые хрипы. Гигант вытянул руки, явно намереваясь уничтожить обидчика с максимальной жестокостью. Робин гаркнул во все горло:

– А ну, успокоились, устроили тут вечер юмора! Спать! А то до рассвета не угомонитесь!

Ахмед притих вмиг, авторитет Робина для этого великана был непререкаем. Хонда благоразумно промолчал. Лагерь постепенно успокоился, и остаток ночи прошел без происшествий.

Утром поисковая группа в составе Петровича и Векши отправилась на прочесывание лесного массива. У избитого Пересвета поднялась температура, его оставили лежать у костра. Мавр с Густавом занялись заточкой мечей и кинжалов, насобирав подходящих камней. Женщины под руководством Ахмеда обустраивали лагерь. Робин с рассветом ушел к реке, намереваясь настрелять птиц.

Хонда вяло, без энтузиазма, помогал ставить шалаши, не переставая обдумывать свои дальнейшие планы, между делом доставая всех окружающих своим язвительным чувством юмора. К моменту возвращения Робина Ахмед уже практически созрел для совершения убийства в состоянии аффекта. Из информации, собранной по крупицам, Хонда понял, что его напарник мертв. Это его не особо огорчило, так как он давно смирился с тем, что люди смертны, и довольно многим сам помог отойти в мир иной ранее природой назначенного срока. Сожаление вызывало лишь то, что покойный был человеком проверенным и надежным, такой здесь бы здорово пригодился.