Чмоки - Дэвид Хаггинз

Добравшись до дому, я обнаружил Лиз и Мэри на кухне: девушки готовили ужин. После того как Мэри развелась с рок-гитаристом Ленни, они с Лиз особенно сблизились. У Лиз из-за ее вечного стремления к соперничеству почти что не было подруг, но Мэри была исключением. Как бывшая модель, она во многом познала те же разочарования, что и моя Лиз, и не в последнюю очередь на семейном фронте. Недавно на часть денег, полученных при разводе, она купила дом напротив нас, по ту сторону поля для гольфа, и теперь живет там с сыном Ионой.

Как оказалось, Алан уже звонил и сказал, что подъедет попозже. Мэри нервно сообщила нам, что она, между прочим, уже больше года ни с кем не спала и теперь… Вдруг по ней это видно?

Смешно просто: нормальная, уверенная в себе женщина комплексует из-за человека, которого никогда в жизни не видела.

— Слушай, Лиз, у меня не размазалось?

— Господи, я вообще не знаю, зачем ты красишься! Ты же у нас кровь с молоком!

— Ну да, молочница под трамваем…

Мэри достала маленькую пудреницу, припудрилась и поправила волосы. В модельные годы эта пышная золотая шапочка была ее основной доходной статьей, и до замужества Мэри успела засветить ее в нескольких рекламах шампуней.

Мэри села, я взял ее бокал, стоявший на сосновой столешнице, и налил ей еще вина.

— Ой, мне бы травки лучше. А то на меня мандраж напал, как в пятнадцать лет.

— Если мандраж, то травка не поможет, — сказал я.

— Много ты понимаешь. Травка всегда поможет.

— В синей банке, — коротко отозвалась Лиз. — Смотри только с ним рядом не кури, а то у него пассивная паранойя.

Лиз в общем-то права. Последний год на меня от марихуаны какое-то омертвение находит и пустота, как раньше от ЛСД. Я даже рассказал об этом в своей группе на психотренинге: мне кажется, это как-то связано с детством, я очень переживал, когда отец от нас ушел.

Мэри свернула косячок напополам с «Мальборо лайт». Лиз затянулась для затравки, а Мэри выкурила остальное. Она тянула дым глубокими наркотскими затяжками, задерживая дыхание, чтобы легкие успели впитать каждую молекулу дури. Когда она, не выдержав, выдыхала, то грудь ее проваливалась, словно потолок золотоносной шахты, а изо рта вырывалось облачко дыма.

На ужин была жареная курица. Когда Мэри пошла в ванную, я спросил Лиз, какой у Алана был голос по телефону.

— Нормальный был голос. Так что это все твои фантазии.

— У него там что-то случилось вчера.

— Скорей всего, он просто мебель двигал. И еще: когда он придет, не вздумай поднимать этот вопрос. Сегодня день Мэри. И не напивайся.

Что значит «не напивайся»?! Я бокала два красного за обедом выпил, и все. Когда Мэри вернулась, я налил нам с ней еще. Мне передавалось ее волнение, хотелось выпить, снять стресс, пока Алан не пришел.

Мэри выкурила еще косячок и расплылась в блаженно-мечтательной улыбке. Но тут в дверь позвонили, и она сразу же подхватилась. Я еще с кресла встать не успел, а она уже оправила одежду и изобразила у раковины усталое равнодушие.

Я открыл дверь. На пороге стоял сияющий Алан с бутылкой шампанского в каждой руке. Ни порезов, ни синяков я не заметил. На Алане был свитер с высоким горлом, джинсы и яхтсменские туфли. Я принял бутылки и сказал, что не надо было заморачиваться.

— Да ладно, тебе полагается. Гудрун мне рассказала про аэропорт.

— Да там в общем-то ничего страшного. Заходи. Мы еще на кухне сидим.

Алан вошел и поцеловался с Лиз. Я представил его Мэри, которая одарила его обкуренной улыбкой.

— Смотрите, что он принес! — Я показал девушкам бутылки. Девушки ахнули.

— Bay! Шампусик! — с неуместным энтузиазмом завопила обсаженная Мэри.

Алан улыбался, но с бутылками он, по-моему, перестарался все-таки. Одной за глаза было бы.

— Слушайте, а что мы так сидим? — вмешалась Лиз. — Пошли в гостиную сядем: там удобней.

Мы перешли в гостиную. Я разлил «Боллинджер» в узкие фужеры, Мэри завела диск Фрэнки Наклза.

Когда она нагнулась над системой, Алан оценивающе оглядел ее фигуру.

— Хорошо тут у вас. По-домашнему, — сказал он. — Слушай, Лиз, помогла бы ты мне как-нибудь с обстановкой, а?.. А где ковер такой достала?

— В бутике «У Жюля».

— У жюликов этих, — мрачно проворчал я.

В свете последних неудач «Пуффы» расходные статьи нашего бюджета начали меня тревожить. При виде коричневых конвертов со счетами на меня находил ужас, знакомый мне с нищих студенческих времен.

— Ой, не зуди! — отмахнулась Лиз. — Не такой уж он дорогой. Турецкий.

— Цвета великолепные! И такой тонкий узор… — Мэри завороженно уставилась на красно-синие переплетения.

Алан прошел к стеклянной двери в сад:

— А в саду у вас что?

Я вывел его на короткую экскурсию, пока еще не стемнело. Девушки остались в гостиной. Наедине с Аланом мне было не по себе. Меня подмывало спросить его, что у него там вчера было, но он не вспоминал о вчерашнем, а вместо этого донимал меня вопросами про какие-то кусты, в которых я ничего не понимаю.

Мы обошли пустой бассейн.

— У вас тут прямо как за городом, — сказал Алан. — Ты в гольф играешь?

— Да начал вот, когда переехали. Только как был чайник, так и остался. Мэри хорошо играет. Она тут живет напротив, вон там, за деревьями.

— Одна живет?

— С сыном. У нее сын, Иона.

Алан навалился на изгородь и смотрел, как солнце садится за лужайкой для гольфа. Половина светила уже исчезла в декоративном озерце, оставив нам на память ярко-оранжевое граффити на воде. Отражение солнца дрожащим конусом протянулось по озерцу, в сумерках умирающие лучи окрасили Алановы волосы в цвет раскаленной конфорки. Он снова завел разговор о Тони, но я предложил обсудить это завтра утром в офисе. Алан нехотя согласился.

— А сегодня кто-нибудь еще будет? — спросил он.

— Нет, только мы.

Мне показалось, что мой ответ его несколько разочаровал.

Мы вернулись в гостиную. Я сел рядом с Мэри на зеброполосатый диван в стиле шестидесятых, а Алан оккупировал мое складное кресло по другую сторону журнального столика. Я налил всем еще шампанского.

Алан тем временем повернулся к Мэри:

— Стив говорит, ты в гольф играешь.

При мысли о том, что сейчас придется поддерживать связный разговор, Мэри слегка напряглась.

— Это раньше. Я еще в детстве научилась. У меня родители обожали гольф. Только я теперь больше джет-кун-до увлекаюсь, — сообщила она.

— Что это еще за джет-кун-до? — поинтересовался Алан.