Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера Nirvana - Дэнни Голдберг

Sonic Youth занимали весьма прочное место в субкультуре и не могли игнорировать ворчание инди-фундаменталистов. Терстон до сих пор бесится, вспоминая, как панк-музыкант и поборник инди-лейблов Стив Альбини написал статью, «описывающую различные сценарии того, как музыканта систематически обдирают мейджор-лейблы».

– Его описание было таким грубым, – говорил Терстон. – Статья заканчивалась так: «Если ты собрался е*ать свинью, не удивляйся, если твой член перепачкается в говне». Я в ответ Стиву написал письмо, в котором сказал: «Это очень интересный сценарий. Ты только одну штуку не учел, приводя пример группы, которую е*ут в жопу корпоративные лейблы. Эта группа должна быть очень тупой».

«Мы ходили на все собрания, – продолжает Терстон. – Мы знали, во что ввязываемся. Знали, откуда получаем деньги и кто что тратит. Мне не казалось, что мы подписываем «контракт блюзмена», как выразился Альбини. Мы общались с банком. Нам не казалось, что мы продаемся. Мы скорее делали выгодное вложение».

Впрочем, даже Терстон иногда разрывался между приверженностью инди-идеологии и тем, как приходилось себя вести в реальном мире. В документальном фильме 1991: The Year Punk Broke, снятом уже после того, как Sonic Youth подписали контракт с Geffen, он говорит молодым немецким фанатам: «Мне кажется, мы должны уничтожить лживые капиталистические процессы, которые убивают молодежную культуру. Первым шагом будет уничтожение фирм грамзаписи».

Крист Новоселич был на два года старше Курта; это единственный человек в мире, который проделал вместе с ним все путешествие – от Абердина до всемирного признания. Крист знал, как талантлив и чувствителен Курт. Он был на целый фут выше Курта и казался мне старшим братом, которого у Курта никогда не было, за вычетом «братского соперничества».

Когда я связался с ним для работы над книгой, Крист снова и снова задумчиво повторял: «Говорить о Курте всегда хорошо». Сейчас Кристу уже за пятьдесят, он седой и постепенно лысеет, но сохранил почти детскую невинность и идеализм в отношении музыки и политики и до сих пор готов искренне защищать товарища по группе.

– Кто-то считал, что Курт ленивый, потому что не хочет устроиться на работу уборщиком и чистить туалеты, но когда речь заходила об искусстве и музыке, он не был ленивым. Он работал очень прилежно.

Курт был одним из очень немногих ведущих гитаристов, который играл на гитаре для левшей с нормальным строем, так что у него было мало примеров для подражания среди музыкантов. (Курт был почти полностью самоучкой и так и не научился читать ноты.) Некоторые гитаристы-левши (в том числе Дуэйн Оллмен и Дэвид Боуи) играли на гитаре правой рукой. Курт, подобно Джими Хендриксу, писал правой рукой, а на гитаре играл левой.

Крист вспоминал, что с самого момента их знакомства Курт постоянно писал и переписывал тексты и сочинял музыку. Не менее плодотворной была и работа в визуальных жанрах. Крист вспоминает:

– Однажды я пришел к нему домой в Абердине, а он рисовал порнографические комиксы с участием Скуби-Ду. Они были очень крутыми! Курт постоянно что-то лепил или рисовал. Он мог бы поступить в школу искусств. Он уехал в Олимпию, потому что в Абердине ничего не происходило.

Это же подтверждает и Кортни:

– Ему пришлось поехать в Олимпию, чтобы общаться с людьми, которых он уважал и которые слушали не только The Melvins и Black Sabbath.

Олимпия находится в пятистах милях к востоку от родного города Курта; ее население составляет около пятидесяти тысяч, и в ней есть колледж «Эвергрин», прогрессивная школа, в которой не ставят оценки. Андеграундная комиксистка Линда Барри и создатель «Симпсонов» Мэтт Грейнинг учились в «Эвергрине». Там же получили образование Тоби Вейл и Кэтлин Ханна из группы Bikini Kill, Кэрри Браунштейн из Sleater-Kinney, основатель Sub Pop Брюс Пэвитт и Келвин Джонсон, основатель K Records, который также пел и играл на гитаре во влиятельной местной группе Beat Happening.

Центральная роль Олимпии в панк-сцене восьмидесятых обеспечивалась радиостанцией «Эвергрина», KAOS, которая установила квоту – 80 процентов звучащей на ней музыки должно быть с инди-лейблов. Станция стала настоящим магнитом для многих людей, позже сыгравших важную роль в панк-культуре восьмидесятых и девяностых, включая Джонсона и Брюса Пэвитта, которые до основания своих лейблов работали на KAOS ведущими. Второе публичное выступление Nirvana состоялось в 1987 году именно в эфире этой станции.

Чтобы рекламировать свои релизы, K Records выпускал газету, в которой изображалась антропоморфная версия логотипа лейбла, нарисованная в мультяшном стиле и с подписью «Герой с чистым сердцем борется с многоруким корпоративным людоедом, разрушая проклятие музыкальных репрессий». Кроме того, Джонсон помогал раздвинуть рамки музыкальной инди-роковой культуры. Азеррад пишет, что K Records стал «важной силой, которая расширила представление о панк-рокере – им мог быть не только парень с ирокезом и в мотоциклетной куртке, но и девушка-нерд в кардигане». Как писала Стелла Марс в предисловии к Love Rock Revolution, истории лейбла K Records, «гордого бога членорока, доминирующей музыкальной культуры, сменило новое лицо мужественности, которое не боялось плакать». Этот аспект культуры Олимпии был очень по душе Курту. С самого начала карьеры он занялся подрыванием имиджа мачо-фронтмена.

Эрик Эрландсон, который позже стал гитаристом в Hole и близким другом Курта, рассказывает об Олимпии:

– Это была настоящая андеграунд-сцена, связанная еще и с Вашингтоном, который в округе Колумбия. (В «том» Вашингтоне базировались Fugazi, а также первая группа Дейва Грола, Scream.) Она напоминала прикольный маленький кровосмесительный клуб, но большинство народу там было добрым и приветливым. Курт в музыкальном обществе Олимпии явно пришелся ко двору.

Крист напомнил мне:

– Курт много лет писал песни. У него был задел в три-четыре года в развитии этого навыка по сравнению с другими группами. Nirvana начала выступать в Олимпии и Сиэтле, мы зажигали вместе с ровесниками, но как автор песен Курт опережал их на годы.

Слим Мун окончил школу в Сиэтле в 1986 году и входил в тусовку оголтелых фанатов The Melvins, которые ходили на все концерты, куда реально было доехать на машине. Мун вспоминает:

– The Melvins обычно приезжали в фургоне, раскрашенном под тигра, владельцем которого был их техник, Крист.

На одном из этих концертов Мун впервые встретился с Куртом.

Мун переехал в Олимпию, чтобы поступить в «Эвергрин». В колледже он долго не продержался, но остался в городе, потому что ему очень понравилась музыкальная сцена. Однажды вечером Мун и его школьный приятель Дилан Карлсон были на вечеринке в Ист-Олимпии, в клубе под названием «Дюд-Рэнч», и именно там они в первый раз поговорили с Куртом, быстро сдружившись на почве общей любви к панк-группе Big Black. Уникальное эстетическое чувство Курта было заметно даже тогда. «Курт был одет в очень заметный кожаный плащ», – вспоминает Мун.

Через пару месяцев Мун поехал на вечеринку, где играла новая группа Курта и Криста. Дейл Кровер из The Melvins замещал барабанщика. В тот вечер они назвали себя Skid Row. («Они тогда каждый концерт играли под новым названием», – говорит Мун.)