Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера Nirvana - Дэнни Голдберг

Подростковые годы Курта совпали с президентством Рейгана, который возглавлял страну с 1981 по 1989 год; оно стало катализатором немалой части ярости американской панк-культуры той эпохи – примерно так же, как антивоенное движение влияло на контркультуру шестидесятых, а противостояние консерватизму Маргарет Тэтчер мотивировало The Clash и других представителей британского панка.

Для молодых людей, которых привлекал панк-рок, «домотканый» стиль Рейгана олицетворял фальшь старого Голливуда. Первая леди Нэнси Рейган сделала примитивную кампанию «Просто скажи нет» центральной частью своей национальной идентичности, что лишь усложнило войну с наркотиками. Пока ее муж занимался отменой множества программ помощи бедным, миссис Рейган потратила 200 000 долларов на новую фарфоровую посуду для Белого дома. Рейгана избрали огромным большинством голосов. Загнанные в угол панки восьмидесятых, не имевшие никакой массовой культуры «сопротивления» властям, к которой можно было примкнуть, создали ее сами. DOA выпустили песню под названием Fucked Up Ronnie. The Minutemen сочинили If Reagan Played Disco, кроме того, существовала хардкорная группа под названием Reagan Youth. В 1983 году Dead Kennedys, группа Джелло Биафры, поехала в тур под названием «Рок против Рейгана». Через два года Терстон описал альбом Sonic Youth Bad Moon Rising как «отвержение улыбчивого рейгановского «фасада» во время кампании «Утро в Америке», посвященной его переизбранию». В 1991 году, после выхода Nevermind, Курт сказал: «Рейгановские годы определенно отбросили нас туда, где средний подросток чувствует себя каким-то потерянным, и у него нет особой надежды».

Вице-президент и преемник Рейгана, Джордж Буш-старший, устроил войну в Персидском заливе, которую многие в панк-культуре считали конфликтом, предназначенным в первую очередь для защиты интересов нефтяных компаний. Курт и Крист чувствовали себя отрезанными от мира, когда войну одобрили более 90 процентов американцев, и повсюду стали носить желтые ленты; они якобы символизировали поддержку войскам, но «ястребы» частенько называли их символом поддержки самой войны.

Еще одно обстоятельство, которое сплотило большинство представителей музыкального мира, включая и меня, – противостояние с супругой бывшего тогда сенатором Эла Гора, Типпер, и другими «вашингтонскими женами», которые боролись за запрет продавать альбомы с непристойными текстами несовершеннолетним. Под удар попали многие артисты, которыми восхищалась Nirvana. Альбом Dead Kennedys Frankenchrist вышел с постером-репродукцией картины швейцарского сюрреалиста Х.Р. Гигера «Пейзаж с пенисами». («Эта картина очень напоминает рейгановскую Америку на параде», – с гордостью говорил Биафра.) Постер и альбом, содержащий его, стали темой судебного разбирательства в окружной прокуратуре Лос-Анджелеса, но защитники из южнокалифорнийского отделения ACLU (Американского союза защиты гражданских свобод), где я был председателем совета директоров, смогли успешно его отстоять.

Некоторые члены панк-сообщества ставили знак равенства между самим существованием корпоративных фирм грамзаписи и консервативной политики. Я спросил Майкла Азеррада о том, насколько важен был Рейган для панк-движения восьмидесятых, и тот в шутку ответил: «Он был президентом с мейджор-лейбла». Под конец жизни Курта я сам уже стал таким руководителем, и, как и большинство моих ровесников, презирал политику Рейгана, но также понимал, что Азеррад говорил голосом типичного панка того времени, и его формулировка лишний раз напомнила мне, по какому тонкому канату приходилось идти Курту.

В интервью французскому журналу Best через год после выхода Nevermind Курт сказал: «У меня была склонность рассуждать в терминах «мы» против «них». С тех пор как мы стали частью большого бизнеса, я понял, что, к сожалению, не все так просто. Мы познакомились с людьми из больших компаний, которые искренне любят музыку и пытаются способствовать ее развитию. Впрочем, я отлично понимаю и андеграундных ребят, которые считают, что мы продались. Я когда-то рассуждал так же, как они».

Несмотря на то что Курт, которого встретил я, недвусмысленно сказал, что хочет подписать контракт Nirvana с мейджор-лейблом, таинственная аура инди-музыки была важной частью его артистического взросления, и он никогда не терял уважения к этой культуре.

Без таких лейблов, как SST (основан в 1978 году), Alternative Tentacles (1979), Dischord (1980), Epitaph (1980), Touch and Go (1981), K (1982), Homestead (1983), C/Z (1985), Sub Pop (1988) и Matador (1989), многие альбомы, которые вдохновили Курта, не нашли бы своей аудитории. А когда Nirvana пыталась подписать контракт на запись, именно в такие инди-лейблы Курт отправлял кассеты и письма. Дело было не только в том, что он восхищался музыкой, выпускаемой на этих лейблах: в те времена они были едва ли не единственным возможным вариантом для панк-роковой группы.

Что неудивительно, многие в инди-мире следовали философии непокорного трибализма. Поскольку это были малобюджетные фирмы, которые практически не платили музыкантам аванса, им очень редко удавалось заключить долгосрочные контракты. Таким образом, мейджор-лейблы, вдобавок к своей культурной ортодоксии, еще и представляли собой экзистенциальную угрозу инди-лейблам, подписывая самых многообещающих артистов, после того как те заявляли о себе с помощью мелких фирм. (Hüsker Dü, например, издали три первых альбома на SST, а в 1986 году подписали контракт с Warner Bros.)

Я понимал, что единственный способ для многих молодых независимых артистов добиться чего-либо в музыкальном бизнесе заключался в лишении легитимности предыдущего поколения. Музыкальные тренды создаются подростками. «Поколение» в музыке обычно длится примерно четыре года – именно столько времени нужно, чтобы отучиться в старших классах. У умных, амбициозных ребят чуть за двадцать всегда есть возможность достаточно правдоподобно заявить, что взрослые просто «ничего не понимают». Я сам пользовался похожей формулой, когда пробирался в музыкальный бизнес в конце шестидесятых, будучи длинноволосым хиппи, который противопоставлял себя «скучным» старшим ребятам.

Тем не менее у каждого музыканта – свои цели, и инди-фундаментализм подходил не для всех. К тому времени, как я познакомился с Куртом, он уже пришел к выводу, что отдельные аспекты «инди-гордости», конечно, хороши, но вот некоторые другие установки – просто перевернутый с ног на голову снобизм, и это глупо. Когда это было ему выгодно, Курт припоминал, что к 1990 году альбомы REM, The Stooges, The Ramones, Патти Смит и Sex Pistols вышли в Соединенных Штатах на мейджор-лейблах, и это никак не сказалось ни на музыке, ни на репутации этих исполнителей.

Важным ориентиром для Nirvana были Sonic Youth. Терстон Мур рассказал мне в 2018 году, как группа обосновала для себя подписание контракта с Geffen.

– Мы заметили, что музыка Hüsker Dü никак не изменилась, когда они подписали контракт с Warner. На независимых лейблах, с которыми мы работали – SST Reords, Blast Fist Records, Neutral Records, – если какая-то бухгалтерия и велась, то обычно довольно подозрительная. А Geffen предлагали аванс, который помог бы нам расплатиться за съемное жилье, застраховать здоровье, вести чуть более хороший образ жизни и, может быть – ну, может быть, – даже бросить ежедневную работу. Мы считали, что сможем обговорить достаточно неплохой контракт.