И тогда он остался один - Иван Мартынов

Леша едет по Мясницкому переулку, осматривая город. Вам сразу станет ясно, чем занимались жители переулка Огородная слобода, кого стоит искать на Мясницкой, не возникнет вопросов к жителям Котельников, Бронных улиц и Палашевских переулков. Поварская слобода дала целую россыпь переулков с «гастрономическими» названиями: Столовый, Ножовый, Хлебный. Церкви, соборы, звук колоколов, все приезжие поражались количеству храмов в Москве, и все это, несмотря на то, что Петр к церкви относился сдержанно и даже переплавлял колокола на пушки, а попов в случае негодования велел розгами лупить. Из белоснежной, покрытой золотом церкви, где пахнет ладаном, человек выходил на грязные улицы с никудышными дорогами и покосившимися избами. Первым значительным строением в эпоху Петра I была Сухарева башня, к которой и держит путь наш герой. Собаки залаяли на проезжающую мимо них карету, Леша сначала пригрозил им кулаком, а потом вспомнил про Ермака и пустил слезу, его взгляд устремился вдаль. Он сидел с вожжами в руках, лошадки топали вперед.

Было холодно и сыро. Леша решил переночевать в гостинице при кабаке, а утром отправиться к башне. Поздно уже. В трактире было тепло, даже жарко. Крики, ругань, звон посуды. Он сел. Ничего необычного. Как и везде. Пьют. Один подозрительный тип смотрит на него из-за соседнего столика. Через какое-то время Леше принесли кружку пива и жаркое. Человек не переставал отводить от него взгляд. Неудивительно, камзол на Алексее дорогой. Странно для здешних обитателей. Наконец, мужчина подошел и молча плюхнулся рядом. Это был здоровый мужик, в рубахе, с темной щетиной и явно не добрым намерением в глазах. «Поиграть хочешь?» – спросил он Лешу басом. Леша уточнил: «А во что?». Мужик встал и сказал: «Пойдем за мной». Леша, конечно, испугался, но взведя в кармане курок пистолета, пошел за мужиком. Через пару минут он стоял в небольшом душном помещении. За столом было около 10 человек. На столе карты. Началась игра. Леша присоединился, сам не зная зачем, будто что-то толкало его в спину. Леша даже не знал, что такое азарт.

Без зуба и с окровавленным носом он лежал на земле в глухом закоулке. Ни денег, ни камзола. Пистолета тоже нет. Можно ли проиграть больше, чем у тебя есть? Можно, расплачиваться приходится зубами. И был не разбой, где он был доблестным стрелком в лесах под Петербургом. Это был честный, хотя кто его знает, проигрыш. И он теперь в скудном положении, крайне скудном. Солнце давно село за горизонт. По городу слонялись пьяные мужики, иногда проходили солдаты, и шум чуть смолкал. Лучше бы Леша был солдатом или матросом в то время. Почему? Да, потому что Петр, пытаясь бороться с азартными играми, запретил солдатам и морякам проигрывать больше чем рубль. Может это еще более здраво, чем запретить игры вовсе. Наш же человек все равно будет играть, да еще больше, ты ему только запрети. Но вот предел, денежный лимит – справедливое решение. Сейчас он был нищим. Карету вдобавок украли. А как относились к нищим? Хорошо относились. Но это было до Петра. В деревне то можно помереть с голода, когда почва не кормит, а вот в городе всегда что-то найдется. На поминках по царю Федору Алексеевичу, умершему в 1682 году, 300 нищих кормили пять дней подряд, каждому досталось «по чарке вина двойного и по кружке меду». Петр стал с нищенством бороться. Нищие работали и жили в богадельнях. Милостыню на московских улицах при Петре собирать запрещено – кто «похочет дать милостыню, то им отсылать ее в богадельню». Дал милостыню – штраф. Это тоже правильно. В наши дни большинство таких «нищих» платит процент местным бандитам или сотрудникам органов правопорядка, многие из них богаче тех, кто милостыню им дает. И так не только в России. Знаменита история одного китайца, насобиравшего в метро у себя на Родине за десятки лет нищенства на машину и 2 дома – себе и зятю. При Петре нищие работали, а если пожертвования шли – то в богадельни, где их содержали. Петр сокрушался по этому поводу: «сколько тысяч в России обретается ленивых таковых прошаков». А сейчас до этого никому и дела нет. Теперь Леша нищий и обязан идти в такую богадельню или плетей получит и будет отправлен в монастырь. Кто он таков? Документов у него нет. Крестьянин? Шпион? Леша решил найти другой трактир, дать последнюю монету из-под второй подошвы ботинка за ночлег и дождаться утра. На улице ночевать было нельзя. Холодно. Да и поймать могут и спросить, откуда он и куда. Леша спал в маленькой комнатушке, с клопами. Но ему сейчас лишь бы где, лишь бы утра дождаться. Солнце проснулось и стало гладить лучами купола соборов, да улицы. Послышалось чириканье за окном. Решено было отзавтракать, раз уже заплатил за ночлег и еду, и тронуться в путь.

Москва всячески противилась внедрению камня. Москвичи считали дерево здоровым материалом – оно «дышало», хотя и быстро горело. Это докажет нам 1812 год. И точно. Дым вьется в соседнем переулке. Не из трубы. Пепелище. Леша стоял и думал: «Умер ли кто?». В начале XVIII века во время крупных бедствий среди огня бывало появлялся сам Петр. И это не легенды. Как я уже и говорил, человек он был простой и ничем не брезговал. Мужик весь в саже стоял и охал. Леша спросил его: «Вы жили что ли там?». «Жил, было. Ну, ничего. Поеду на Трубную площадь, на Лубяной торг, куплю готовую избушку и возведу на прежнем месте» – лениво ответил тот. Да, так все просто было и привычно в деревянной Москве того времени. Почему так любо москвичам дерево, несмотря на залежи известняка под городом? Говорят, каменные здания представлялись москвичам чем-то вроде тюрем, поэтому даже если и построят каменный массивный фундамент, то на него лепят деревянные хоромы. Не смог Петр побороть это и осталось все так вплоть до 19 века. Отчаялся видно Император и решил с чистого листа, да на болоте, зато из камня. Леша чуть не впутался в драку местных жителей, но уцелел. Он забрел в Аптекарский переулок, здесь была открыта при Петре одна из первых Российских аптек. Раньше-то травками лечили. Леше нужны были лекарства. Аптечка пропала вместе с каретой, денег нет. Ни гроша. «Старуху что ли топором…» – сказал Леша, ухмыльнувшись. Потом добавил: «Ах да, я же уже не в Питере». Было не до шуток. Надо было держать курс к башне. У вас может зародиться впечатление, что такой простолюдин в лохмотьях не попадет к магу и чародею, ученому и генералу. Отнюдь. Иногда Яков Брюс выступал знахарем и лечил крестьян, простой люд. Они то и любили слагать легенды о том, что руки у него волшебные и вода живая. То-то бы они сказали, увидев парацетамол или цитрамон. Сухаревская башня располагалась вплоть до 1936 года на пересечении Садового кольца, Сретенки и 1-й Мещанской улицы (ныне проспект Мира). Название башня получила в честь Лаврентия Сухарева, чей стрелецкий полк в конце 17 века охранял Сретенские ворота. В 1689 году Пётр I бежал от своей сестры царевны Софьи в Троице-Сергиеву лавру, а полк Сухарева стал на защиту Петра. Вот император его и уважил. Брюса там поселили не сразу. Там была размещена морская «навигацкая» школа. Внутри самой башни Брюс создал первую в России обсерваторию, и моряки там учились ориентироваться по звездам. Позже, Петр целиком отдал Брюсу это огромное строение. В верхнем ярусе все так же располагалась обсерватория, в подвале же располагалась лаборатория, где он проделывал опыты по алхимии, и где хранилась «Черная книга», будто бы написанная самим Сатаной. По слухам, при помощи нее можно было открыть любые запоры и отыскать любой клад.