Великая Парагвайская война - Вячеслав Кондратьев

Понятно, что такая «армада» не могла серьезно противостоять бразильскому флоту, а первые мониторы ожидались только через год. Чтобы хоть как-то повысить огневую мощь парагвайской эскадры, инженер Дезидерио Трухильо, руководивший работами по вооружению пароходов, предложил построить серию небольших, очень простых и дешевых несамоходных орудийных барж. В бою эти «плавучие лафеты» должны были следовать на буксире за пароходами. Даже небольшое судно, вроде «Ипоры», могло буксировать по две такие платформы, хотя это, конечно, замедляло его и без того небыстрый ход.

Сейчас вполне очевидно, что предложенные Трухильо суда представляли собой довольно скверную и неполноценную замену канонерским лодкам. Возможно, это понимали и в ту пору. Однако альтернативы не было, поэтому идею одобрили и работа закипела. К концу ноября в Асунсьоне спустили на воду первые три артиллерийские платформы под официальным названием «ланчон кон каньон» – «баржа с пушкой». Однако более широкую известность получило их прозвище «чатас» – «плоские» (единственное число – чата), данное, очевидно, за отсутствие мачт и надстроек.

Корпус чаты строился из нескольких слоев толстых досок, имел длину 16 метров, максимальную ширину – 3,5 и высоту – около 2 метров. Толщина бортов и фальшбортов достигала 30 сантиметров, что обеспечивало некоторую защиту от пуль и мелких ядер на излете. Массивный киль служил для обеспечения остойчивости и компенсации веса орудия, установленного на палубе.

На чатас ставили тяжелые 64-фунтовые или 68-фунтовые пушки, стрелявшие 30-килограммовыми чугунными ядрами. Устройства горизонтальной наводки отсутствовали, поэтому пушку приходилось наводить поворотом всего корпуса с помощью руля или весел. Экипаж баржи составляли шесть или восемь артиллеристов под командованием офицера.

9 ноября 1864 года в Асунсьонском порту пришвартовался бразильский пароход «Маркиз де Олинда», следовавший в Куябу – столицу провинции Мату-Гросу. В те времена Мату-Гросу была отделена от густонаселенных прибрежных районов Бразилии сотнями километров джунглей, поэтому сообщение с ней осуществлялось почти исключительно водным путем, по рекам Парана и Парагвай, то есть – вдоль парагвайской территории, мимо Умаиты и Асунсьона.

С тех пор как Карлос Антонио Лопес ослабил изоляцию страны и разрешил заход в Парагвай иностранных судов, бразильцы нередко пользовались этим маршрутом для доставки в свою отдаленную провинцию людей и грузов. На сей раз «Маркиз де Олинда» вез в Мату-Гросу новоназначенного губернатора – полковника Фредерико Карнейро де Кампоса, а также – ружья, боеприпасы и большую сумму денег в золотых монетах для выплаты жалования чиновникам и военным.

В соответствии с дипломатическим этикетом, губернатор вечером нанес визит президенту. Узнав о содержимом трюмов «Маркиза», Лопес, очевидно, решил, что это знак судьбы. Вежливо распрощавшись с гостем, он тут же, несмотря на поздний час, собрал в своем особняке министров и ближайших советников. С большой долей уверенности можно предположить, что темой экстренного совещания была возникшая у него идея захвата парохода и немедленного объявления войны Бразилии.

Бразильская нарезная дульнозарядная полевая пушка Ла-Хитта с гексагональным каналом ствола

Обсуждение, разумеется, шло без протокола и никто из его участников не оставил воспоминаний, но авантюрная идея диктатора, очевидно, не нашла поддержки, так как следующим утром бразильский пароход получил добро на отплытие. В тот же день «Маркиз де Олинда» продолжил путь в Куябу.

Казалось, гроза миновала, однако через несколько часов Лопес внезапно передумал и уже без чьих-либо советов отправил на «Такуари» курьера с приказом срочно разводить пары, идти в погоню за «Маркизом», захватить его и отконвоировать в Асунсьон. Так единолично и спонтанно было принято роковое решение, коренным образом изменившее судьбу страны…

12 ноября корвет настиг бразильский пароход, предупредительными выстрелами заставил остановиться и высадил на него абордажную партию. Команда, в надежде, что «недоразумение» будет улажено, не оказала сопротивления. Разумеется, моряки не могли знать, что никому из них уже не суждено вернуться на родину. Всех их вместе с 64-летним губернатором взяли в заложники и разбросали по тюрьмам, где они один за другим умерли от голода, болезней и жестокого обращения. Сам Карнейро де Кампос скончался в крепостной тюрьме Умаиты 3 ноября 1867 года.

13 ноября захваченного «Маркиза» привели в Асунсьон. В тот же день Лопес распорядился выдворить из страны бразильского посла Сезара Вианна де Лиму, предварительно вручив ему манифест об объявлении войны. Узнав об этом, посол США Чарльз Уошборн попросил об аудиенции и попытался уговорить Лопеса отозвать манифест, но тот был непреклонен. По словам Уошборна, диктатор гордо ответил, что настал час, когда Парагвай громко возвестит о себе всему миру и докажет, что он никого не боится и умеет отстаивать свои интересы.

Бразильские сабли времен войны с Парагваем

Нельзя сказать, что самоуверенность Лопеса не имела под собой никаких оснований. К началу Великой войны Парагвай благодаря превентивной мобилизации обладал самой крупной армией в регионе, значительно превышавшей по численности даже бразильскую.

Давайте попробуем сравнить и представить, на что мог рассчитывать парагвайский диктатор, начав свой опасный гамбит.

Бразилия в 1863 году располагала относительно небольшой, но хорошо подготовленной кадровой армией, состоявшей из 14 пехотных батальонов, пяти кавалерийских полков, четырех батальонов пешей артиллерии и четырех конных артиллерийских рот.

Пехота делилась на тяжелую – фузилеров и легкую – касадоров (Cacador по-португальски – охотник). Фузилеры, в соответствии с принятой тогда линейной тактикой, наступали в плотном сомкнутом строю и завершали атаку штыковым ударом, а касадоры вели дистанционный стрелковый бой рассыпным строем.

Батальоны с номерами с первого по седьмой являлись фузилерскими, а с восьмого по четырнадцатый – касадорскими. Несмотря на их равное количество, фузилеров по штату насчитывалось 6170, а касадоров почти вдвое меньше – 3312 человек, так как касадорские батальоны состояли из меньшего количества рот.

Кавалеристов было 3090 человек, пеших артиллеристов – 2228, а конных – 560. Таким образом, совокупный штатный состав боевых частей и подразделений бразильской армии на тот момент – 15 360 солдат и офицеров. С учетом саперных частей и обозов он увеличивался до 18 тысяч.

Исходя из малочисленности бразильской армии, несложно догадаться, что военный призыв в империи отсутствовал, а вооруженные силы комплектовались на контрактно-профессиональной основе.

Кроме армии, в Бразилии имелось примерно 15 тысяч национальных гвардейцев, сведенных в территориальные батальоны и выполнявших жандармские функции. Хотя их организация, вооружение и тактика соответствовали армейским касадорам, уровень боевой подготовки уступал профессиональным военным.