Великая Парагвайская война - Вячеслав Кондратьев

Полковник Висенте Барриос

30 декабря да Силва пришел в городок Ниуаки, где жило примерно 500 семей. После объединения с тамошним гарнизоном под его командованием оказались 129 солдат, а также 89 национальных гвардейцев, полицейских, пожарных и музыкантов военного оркестра. Полковник объявил набор добровольцев для защиты города, однако на его призыв откликнулись всего 20 человек, остальные предпочли спасаться бегством. Хотя силы были явно не впечатляющие, да Силва приказал им занять оборону вдоль берега реки Ниуаки, протекавшей у южной окраины одноименного города.

1 января парагвайцы форсировали реку и атаковали эти позиции, предварительно обстреляв их из пушек. Первую кавалерийскую атаку бразильцам удалось отбить, несмотря на то что дело дошло до рукопашной, в которой бойцы да Силвы потеряли 57 человек убитыми и ранеными. Парагвайцы о своих потерях не сообщали, известно только, что у них погиб лейтенант Камило Кастелло и получил ранение сам полковник Рескуин.

Принявший командование майор Урбета отправил эскадрон лейтенанта Бласа Антонио искать другой брод, чтобы обойти оборонявшихся и ударить по ним с тыла одновременно с новой фронтальной атакой. Вовремя заметив этот маневр и понимая, что комбинированного удара его сильно поредевшее войско не выдержит, да Силва приказал отступать.

Заняв оставленный войсками и населением город, парагвайцы начали прочесывать окрестности в поисках скрывшихся горожан и жителей близлежащих селений. Людей они отлавливали и уводили в рабство, а поместья и фермы – грабили подчистую.

Полковник Франсиско Исидоро Рескуин

Если фермеры пытались сопротивляться, их убивали. Согласно бразильским данным, парагвайцам в эти дни удалось найти и разорить не менее 30 ранчо и фазенд, захватив примерно 300 человек. В общем, с первых же дней стало ясно, что эта война будет вестись отнюдь не по европейским правилам середины XIX века, а по неписаным и жестоким канонам средневековья.

В середине января объединенная колонна Рескуина и Урбето возобновила наступление. Вновь не встречая отпора, она промаршировала на север еще 200 километров, захватив городки Табоко и Кошим. К началу марта парагвайцы почти без потерь заняли обширную территорию, сравнимую по размерам с самим Парагваем в довоенных границах. Правда, до столицы провинции они, по неизвестной причине, так и не дошли, и Куяба избежала печальной участи разоренных поселений.

Тем временем Бразилия успешно решала уругвайскую проблему. Если Лопес планировал нападением на Мату-Гросу переключить ее внимание и заставить начать переброску войск на новый фронт, то он просчитался. Ни одного солдата бразильцы из Уругвая не вывели, а чтобы восполнить дефицит военной силы – объявили набор добровольцев.

Известие о вторжении вызвало в бразильском обществе всплеск патриотизма. Молодые люди тысячами записывались в формируемые повсеместно батальоны «Волонтеров родины». Их энтузиазм подогревало обещание императора выделить всем добровольцам по завершении войны участки плодородных земель.

Еще одним резервом пополнения армии стали негры-рабы, которым специальным монаршим указом разрешили с согласия хозяев записываться в солдаты в обмен на освобождение от рабства. Одновременно в прессе развернулась широкая пропагандистская кампания, призывающая рабовладельцев беспрепятственно отпускать на войну их «живую собственность». Многие латифундисты последовали призыву и не только отправляли желавших завоевать себе свободу негров на мобилизационные пункты, но и оплачивали им оружие и обмундирование. Благодаря этим мерам Бразилия оперативно поставила под ружье 40 тысяч человек в дополнение к уже имевшимся 22 тысячам солдат и 15 тысячам национальных гвардейцев.

Президент Уругвая Венансио Флорес

Гравюра из парагвайской газеты «Семинарио» с изображением обстрела форта Коимбра. Справа видны артиллерийские баржи-чатас, но их размеры – весьма условны. Внутри форта паникуют бразильцы, причем всех их автор изобразил неграми. Это характерный расистский момент парагвайской военной пропаганды, которая постоянно твердила о том, что в бразильской армии рядовыми воюют «черные макаки», а белые только ими командуют. На самом деле чернокожие солдаты составляли примерно треть рядового состава бразильской армии

2 января 1865 года воевавшая в Уругвае Южная армия при поддержке «колорадос» после интенсивного артиллерийского обстрела ворвалась в Пайсанду и в ходе двухдневных ожесточенных боев захватила город. Начальник гарнизона полковник Гомес, «прославившийся» своим приказом отрубать пленным головы и выставлять их на всеобщее обозрение, сам попал в плен и был расстрелян.

12 января бразильский морской десант высадился в устье реки Санта-Лусия, неподалеку от уругвайской столицы Монтевидео. Вскоре к нему присоединилась подошедшая из Пайсанду Южная армия. 31 января Монтевидео был взят в осаду.

Двумя неделями ранее Лопес направил аргентинскому президенту Бартоломе Митре официальную просьбу о пропуске парагвайских войск через провинцию Корьентес для оказания помощи Уругваю в борьбе с мятежниками и интервентами. Однако глава Аргентины вовсе не желал усиления Парагвая и ухудшения отношений с Бразилией. Поэтому он ответил вежливым, но решительным отказом.

15 февраля запертый в Монтевидео лидер «белых» Агирре, видя безнадежность своего положения, подал в отставку. Сенат Уругвая в тот же день избрал временным президентом сторонника национального примирения Томаса Вильяльбу. Новый глава государства сразу вступил в переговоры с предводителем «алых» Венансио Флоресом. 20 февраля было подписано соглашение, по которому Вильяльба передал Флоресу свои полномочия в обмен на амнистию для «белых» и обязательство сразу после нормализации обстановки провести президентские выборы. Сенат незамедлительно утвердил соглашение, однако Флорес выполнил свое обязательство по поводу выборов только через три года.

Бразильцы торжествовали победу: они достигли цели, устранив угрозу парагвайско-уругвайского альянса и поставив во главе Уругвая своего человека. А перед Лопесом встал вопрос: что делать дальше? После поражения «бланкос» поддерживать в Уругвае стало некого, а значит, продолжение войны теряло смысл.

Однако примирение с Бразилией было невозможно без отвода парагвайских войск из Мату-Гросу, возврата трофеев и освобождения пленных. Скорее всего, в дополнение к этому бразильцы потребовали бы выплаты солидной компенсации за причиненный ущерб. Если исходить из соображений чистой выгоды и холодного расчета, это было допустимым ущербом. Приемлемой расплатой за неудачную авантюру.