Машина бытия - Фрэнк Герберт

Что-то в его голосе, в его манере показалось ей смешным.

– И однажды сон непременно должен был стать явью.

– Я доктор Эрик Лэдд.

Она посмотрела на эмблему кадуцея[2] на его нагрудном кармане.

– Колин Ланаи. Я певица.

Он скривился.

– Знаю.

– Вы же говорили, что раньше не слышали обо мне.

– Вы пели у меня во сне.

– А-а! – Женщина помолчала. – Вы и правда психоаналитик?

Он достал из нагрудного кармана визитную карточку и протянул ей.

– Что значит «диагноз с помощью психозонда»? – изучив визитку, спросила она.

– Это инструмент, которым я пользуюсь.

Она вернула ему визитку, взяла его за руку и зашагала легким, прогулочным шагом.

– Ладно, доктор. Вы расскажете мне про ваш сон, а я вам – про свои головные боли. Справедливый обмен? – Она взглянула на него из-под густых ресниц.

– Вас мучают головные боли?

– Ужасные. – Она покачала головой.

Эрик опустил глаза. Какие-то элементы кошмарной реальности возвращались.

«Что я здесь делаю? – подумал он. – Нельзя просто увидеть во сне лицо незнакомки, а на следующий день встретить ее наяву. Еще чего доброго оживет весь мой подсознательный мир».

– А может, это тот Синдром? – спросила она. – С тех пор, как мы побывали в Лос-Анджелесе, я… – Она прикусила губу.

Он уставился на нее.

– Вы были в Лос-Анджелесе?

– Мы уехали всего за несколько часов до того… до… – Она содрогнулась. – Доктор, каково это – быть сумасшедшим?

Он помедлил.

– Так же, как быть здоровым, – по ощущениям самого сумасшедшего. – Он перевел взгляд на туманную дымку над заливом. – Синдром похож на другие виды безумия. Как если бы что-то вытолкнуло людей за порог сознания. И вот что странно: болезнь распространилась в довольно ограниченном радиусе шестидесяти миль. Например, в Атланте и Лос-Анджелесе, а также в Лотоне, наблюдалась весьма четкая граница: по одну сторону улицы люди заболели, а по другую – нет. Мы подозреваем, что существует инкубационный период, во время которого… – Он запнулся и с улыбкой посмотрел на нее. – А вы всего лишь задали простой вопрос. Видите ли, я склонен читать лекции. По поводу головной боли я бы не слишком беспокоился. Причины могут быть самые разные: скорее всего, питание, смена климата, может быть, глаза. Почему бы вам не пройти полное обследование?

Она покачала головой.

– С тех пор как мы уехали из Карачи, я шесть раз проходила обследование. Результат один и тот же. Четыре новые диеты. – Она пожала плечами. – А голова все равно болит.

Эрик резко остановился и медленно выдохнул.

– Вы и в Карачи были?

– Ну да, это третье место, куда мы ездили, после Гонолулу.

Он подался вперед.

– И Гонолулу?

Она нахмурилась.

– Это что, допрос? – Она помолчала. – Ну…

Сглотнув, Эрик подумал: «Как можно, посетив все эти пораженные Синдромом города, вести себя столь беззаботно?»

Она топнула ногой.

– Вы что, язык проглотили?

«Она так беспечно ко всему относится», – подумал он.

– Вы побывали в Лос-Анджелесе, Гонолулу, Карачи, – перечислил он, загибая пальцы, – то бишь в очагах заражения Синдромом, и…

Она издала резкий, высокий, почти звериный звук.

– Он поразил все эти места?

«Неужели можно жить и не знать, где именно прошел Синдром?» – спросил он себя.

– Вы не знали?

Словно в оцепенении, она, широко раскрыв глаза, покачала головой.

– Но Пит говорил… – Она замолчала. – Я была так занята разучиванием новых номеров. Мы возрождаем горячий старый джаз.

– Как вы могли такое пропустить? По телевизору только об этом и говорят, а еще новостные ленты, трансграфы…

Она передернула плечами.

– Просто я была очень занята. И я не люблю думать о подобных вещах. Пит говорил… – Она покачала головой. – Знаете, впервые за месяц я вышла погулять одна. Пит спал и… – Выражение ее лица смягчилось. – Ох уж этот Пит! Наверное, не хотел меня волновать.

– Если вы так говорите, но… – Он помолчал. – Кто такой Пит?

– Разве вы не слышали о Пите Серантисе и музикроне?

– Что такое музикрон?

Она отбросила назад завиток темных волос.

– Доктор, вы шутите?

– Нет, я серьезно. Что такое музикрон?

Она нахмурилась.

– Вы действительно не знаете, что такое музикрон?

Эрик покачал головой.

Она подавила гортанный смешок.

– Доктор, и вы еще негодуете по поводу того, что я не знаю о заболеваниях в Карачи и Гонолулу. Сами-то вы где прятались? Мы же в списке лучших по версии «Вэрайети»!

«Она это серьезно!» – подумал он и сухо сказал:

– Видите ли, я был немного занят своими исследованиями. По поводу Синдрома.

– О-о… – Она повернулась, посмотрела на серые воды залива, потом снова на него. – Вы уверены насчет Гонолулу?

– У вас там семья?

Она покачала головой.

– У меня нет семьи. Только друзья. – Ее глаза блестели. – Там все… заболели?

Он кивнул и подумал, что надо бы как-то отвлечь ее внимание.

– Мисс Ланаи, – сказал он, – могу я попросить вас об одолжении? – И не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы побывали в трех пораженных Синдромом местах. Может быть, в структуре вашего сознания найдется какая-нибудь зацепка. Не согласитесь ли вы пройти ряд тестов у меня в лаборатории? Это не займет много времени.

– К сожалению, не могу – у меня сегодня выступление. Я просто вышла, чтобы хоть немного побыть одной. Я остановилась в отеле «Гуидак». Пит может проснуться и… – Она заметила умоляющее выражение его лица. – Извините, доктор. Может быть, в другой раз. Все равно вы не узнаете от меня ничего важного.

Он пожал плечами, задумался.

– Но я так и не рассказал вам про свой сон.

– Вы меня заинтриговали, доктор. Я слышала столько бредовых историй о снах. Хотелось бы на сей раз услышать что-нибудь стоящее. Почему бы вам не пройтись со мной до отеля? Это всего в паре кварталов отсюда.

– Хорошо.

Она взяла его за руку.