Проклятая звезда - Джессика Спотсвуд

— Им не было назначено. Они не сказали, в чем дело?

Сестра Грэтхен качает головой так, что ее плотные седые букли подскакивают.

— Нет, но О'Ши не выглядит преисполненным терпения.

— А он вообще нетерпелив. Одиозная фигура. Я бы предпочла, чтоб они прислали Бреннана, — бормочет сестра Кора, которая уже на ногах и опирается на спинку своего стула. По ее лицу пробегают волны боли. — Проклятие.

Ее голубые глаза встречаются с теплыми ореховыми глазами сестры Грэтхен. Кажется, они ведут безмолвный разговор. Рилла говорила мне, что они не разлей вода еще с тех пор, как вместе учились в монастырской школе. Интересно, если бы мама и Зара были живы, они тоже могли бы разговаривать взглядами? А может быть, когда-нибудь и мы с Риллой сможем вести такой бессловесный диалог?

— Почему бы тебе не пойти с нами, Кэтрин? — спрашивает сестра Кора. — Когда они являются вот так неожиданно, как снег на голову, жди неприятностей. Может, для нас, а может, для кого-нибудь еще. Только, пожалуйста, помалкивай, что бы они ни говорили. Сможешь вести себя тихо, как мышка? Это очень важно.

— Смогу, только я все равно буду нервничать. Что им нужно в такое время? Случилось что-то настолько важное, что они не могут подождать до утра?

— Тогда давайте уже пойдем. Незачем заставлять их ждать.

Сестра Грэтхен предлагает подруге руку, но та жестом отказывается от помощи. Она не прихрамывает на ходу, но движется очень осторожно, словно терзаемая неотступной болью. Грэтхен и я идем за ней следом.

Добравшись наконец до приемной, мы видим двух Братьев, сидящих бок о бок на оливковом диванчике. Приемная обставлена очень строго, чтобы не сказать аскетично: здесь только набитая конским волосом мягкая мебель с резными подлокотниками и обивкой темных, приглушенных тонов. Со стен смотрят портреты покойных настоятельниц монастыря, окна занавешены темными шторами. Здесь сестра Кора встречается с родителями учениц и представителями Братства.

Именно здесь я ударила миссис Корбетт — сестру Гиллианну Корбетт, мою бывшую соседку и компаньонку по путешествию в Нью-Лондон — в тот день, когда она привезла меня сюда. Миссис Корбетт заверяла, что присмотрит за моими сестренками, пока меня нет; она твердила, что им только на пользу пойдет вырваться из-под моей опеки. И тогда я потеряла самообладание и ударила ее по жирной самодовольной физиономии. Я улыбаюсь воспоминанию, но улыбка исчезает, как только я вижу мрачные лица Братьев. Оба визитера мне уже знакомы: это тот самый брат О'Ши, который арестовал Лавинию Андерсон, и его огромный напарник.

— Сестра Кора, — говорит брат О'Ши, поднимаясь на ноги, — это брат Хелмсли. А это… Сестра Гертруда, если не ошибаюсь?

— Грэтхен, — поправляет его Кора. — И одна из самых многообещающих молодых послушниц, сестра Катерина.

Я выше ростом, чем брат О'Ши, но не смею встретиться с ним взглядом. Вместо этого я, борясь с дрожью, склоняю голову. В приемной царит холод. Без сомнения, камин затопили только перед тем, как привести сюда визитеров.

— Отрадно повстречать молодую женщину, которая посвятила себя служению Господу, вместо того чтобы бесцельно слоняться по улицам города, выставляя себя напоказ, — изрекает О'Ши. Совершенно очевидно, что он не узнал меня, и я готова возблагодарить за это Сестричество с его обезличенностью. Брат О'Ши жестом указывает на пол, и мы втроем преклоняем колена. — Господь да благословит вас и да сохранит сегодня и во все дни вашей жизни, — возглашает он.

— Благодарение Господу, — хором отвечаем мы, поднимаясь на ноги.

Хотя хозяйки тут мы, ни одна из нас не садится прежде брата О'Ши. Наконец он делает нам приглашающей жест, и сестра Кора опускается на обитый коричневым шелком стул у очага, а сестра Грэтхен устраивается подле нее на круглом, украшенном кистями пуфике. Я остаюсь стоять за их спинами, как часовой, мои нервы напряжены до предела.

— Как вам известно, началась сессия Национального Совета, — произносит брат О'Ши.

Как будто мы могли об этом забыть! Город наводнили сотни Братьев, и сестра Кора наказала нам быть особенно осторожными в течение трех недель, пока идет сессия Совета.

— Это время углубленных раздумий. Мы молим Господа направить нас и вразумить, как лучше управлять нашей слабой, мятежной паствой. Сегодня Он благословил нас в мудрости своей, и мы приняли два новых вердикта.

— Два? — ахает сестра Кора.

Это нечто неслыханное. Иногда Национальный Совет годами не принимает новых вердиктов. Сложив руки, я нервно кручу и кручу на пальце мамино кольцо с жемчужиной.

— В связи с новостями из Франции мы решили незамедлительно принять меры, дабы предотвратить распространение заразы, — говорит брат О'Ши, скрестив ноги.

Заразы? Честно говоря, я не слишком-то внимательно слежу за новостями из-за моря, но слухов о каких-то эпидемиях не пропустила бы.

Хелмсли хранит молчание, скрючившись на диванчике, который слишком мал для его туши. Наверно, его задача заключается в том, чтоб издеваться над женщинами и пугать детей, а в речах он явно не силен.

Брат О'Ши делает многозначительную паузу — возможно, для пущего драматического эффекта. Я смотрю на его пальцы — чистые, с не загрубевшей кожей и длинными, аккуратно подпиленными ногтями, и почему-то начинаю думать о руках Финна. О его веснушчатых руках, которые то запятнаны чернилами, то испачканы в грязи после целого дня честной работы в саду.

Может, Финн тоже в Нью-Лондоне? Новые члены Братства всегда сопровождают брата Ишиду в его поездках на сессии Совета, чтобы пройти церемонию посвящения. Финн должен быть здесь, но он не попытался со мной повидаться. Неужели он возненавидел меня? Что ж, у него есть на это полное право, ведь он вступил в Братство, чтобы защитить меня, а я без всяких объяснений его бросила. Но осознание того, что он с такой легкостью отказался от меня, от нас, — причиняло невыносимую жалящую боль.

— Франция дала женщинам право голоса, — продолжал брат О'Ши. — Возможно, этого следовало ожидать, учитывая ее тесные связи с Аравией. Но это вынуждает нас принять меры. Мы должны быть уверены, что наши женщины благочестиво останутся в стороне от подобной мирской суеты, по-прежнему посвящая себя заботам о доме и занимаясь воспитанием хороших, благонравных и богобоязненных детей. Наши новые вердикты призваны напомнить женщинам об их истинном назначении.

О нет! Наверняка то, что они затеяли, окажется хуже чумы.

— Несомненно. — Сестра Кора, как тюльпан во время дождя, слегка склоняет голову. — А наша цель — всемерно вам в этом содействовать.

— Я надеюсь, вы не измените своего решения, узнав, как эти вердикты отразятся на Сестричестве.

Брат О'Ши откашливается, а Хелмсли с улыбкой разминает свои огромные ручищи. Он что, надеется, что мы взбунтуемся, и он сможет кого-нибудь арестовать? Сердце загнанно бухает у меня в груди. Может, это какая-то изощренная проверка?