Когда тайна раскроется - Мэри Рид Маккол

Но его желание было коротким и в следующее мгновение уступило место чувству совершенно неожиданному. Это чувство в прошлом он испытывал только в редких случаях, если не считать ощущений, испытанных им всего несколько мгновений назад, когда он въехал в замок Данливи. Сейчас оно было более резким. Это было чувство вины, простое и ничем не приукрашенное. Да, правда состояла в том, что он обманывал Элизабет Селкерк, притворяясь ее мужем, и это заставило его отстраниться от нее.

Он все еще пытался разобраться в своих чувствах, когда Элизабет наконец отпрянула. Он стоял рядом с ней, неподвижно и молчаливо, глядя в ее полные тепла выразительные прекрасные глаза.

Несколько мгновений они стояли, словно замерев, потом выражение ее лица стало более сдержанным, и Элизабет сделала еще шаг назад, увеличивая расстояние между ними. Затем она подняла брови и громко произнесла, чтобы он мог расслышать ее при возгласах все еще приветствующей его толпы:

– Милорд, вы, должно быть, проголодались. Прошу вас, входите, поскольку пир без вас не начнется.

Что-то было не так.

Элизабет почувствовала это нервами, хотя ее глаза и, черт побери, ее желание утверждали противоположное.

Но она не могла просто так отбросить ощущение, что человек, сидящий с ней рядом на помосте за почетным столом на пиру в его честь, не Роберт Кинкейд, граф Марстон.

Это не ее муж. Она в этом почти уверена.

Он словно источал ощущение едва сдержанной силы, чего у ее собранного и всегда спокойного мужа никогда не было. И при этом она не могла отрицать, что внешне он очень походил на хозяина замка. Высокий, могучего телосложения, с густыми темными волосами и голубыми глазами. Но в этих глазах были живость, дьявольские искорки и мужская самоуверенность, чего она не помнила у Роберта. И его улыбка… ах, она могла соблазнить кого угодно. Когда он ее поцеловал, игра его губ стала сладким мучением, от которого ее кровь бешено побежала по венам. У нее сбилось дыхание от такой ласки.

Решить трудную задачу, кто перед ней, нелегко. Прошло слишком много времени, и Элизабет стала забывать Роберта. К тому же он сразу попал в плен. И многие подробности улетучились у нее из памяти. Элизабет не стала их вспоминать, не считала это нужным и даже разумным, поскольку его отсутствие было для нее тяжелым испытанием. Элизабет просто ждала какой-либо весточки или, благодарение Богу, его возвращения.

Она никогда бы не подумала, что когда Роберт вернется, он вызовет в ней столь странные чувства, сомнения, подобно коварной змее вселившиеся в ее сердце, так жаждавшее его возвращения.

И тем не менее она чувствует, что мужчина, который сидит сейчас с ней за праздничным столом, не ее муж, а совершенно посторонний ей человек.

Внезапно один из солдат гарнизона Данливи поднял чашу на другом конце зала и выкрикнул:

– Ваше здоровье, милорд, и проклятие на голову английских собак, которые держали вас вдали от нас!

Зал наполнили приветственные выкрики и другие пьяные возгласы, хотя Элизабет заметила, что, поднимая тост, некоторые солдаты гарнизона бросают настороженные взгляды на стол, где сидели два человека, приехавшие с Робертом в Шотландию из Англии. Переведя взгляд на управляющего замком, Эдвина Тамберлейна, Элизабет встретилась с ним взглядом и поняла по выражению его лица, что он тоже встревожен. Эдвин сидел на торце главного стола, достаточно близко, чтобы его расслышали, и как только Роберт ответил па приветствия и осушил чашу, Эдвин окликнул его:

– Милорд Марстон?

– Да, Эдвин? – повернувшись к нему, ответил человек, утверждавший, что он – Роберт.

– Может, было бы полезно представить собравшимся англичан, с которыми вы въехали через ворота Данливи?

Для управляющего подобное обращение к господину звучало довольно дерзко, поэтому все сидевшие поблизости, включая нескольких священнослужителей, в том числе и ее любимого исповедника, – посерьезнели и притихли, поглядывая на Роберта и явно ожидая его слов. Взгляды остальных присутствующих тоже были направлены на человека рядом с ней в ожидании, как он будет реагировать и что он скажет.

Роберт довольно продолжительное время молчал. Его лицо при этом почти ничего не выражало. Однако Элизабет уловила, как его взгляд стал тверже, хотя это было едва заметно из-за края чаши, из которой он сделал еще один глоток. Его улыбка оказалась немного натянутой, когда он обратился к управляющему:

– Я не обращаю внимания на дерзость твоих слов, Эдвин, помня про то, что мое возвращение явилось весьма неожиданным, и в знак благодарности за твою помощь миледи в мое отсутствие. Однако я напомню, что здесь не место задавать своему господину вопросы, которые выше твоего разумения. Запомни это.

Эдвин побледнел, потом вспыхнул от гнева. Казалось, сейчас он как-то ответит на отповедь, которую получил. Однако окружающие начали что-то негромко говорить ему – по-видимому, одобряя, что хозяин замка придерживается установленного порядка. Элизабет решила промолчать и подождать, что будет дальше.

После натянутого молчания Эдвин неловко наклонил голову.

– Приношу свои извинения. Я только хотел предотвратить напряженность, которая может возникнуть между некоторыми моими людьми и… вашими спутниками.

– Я знаю, о чем ты подумал, и уверяю, что уже решил предпринять кое-что еще до того, как ты поднял этот вопрос.

За столами воцарилась неловкая тишина. Кивнув Эдвину, Роберт поднялся из-за стола. Подняв чашу, он подождал, пока все повернутся к нему и наступит тишина.

Когда собравшиеся – около восьмидесяти крестьян, солдат, священников и слуг – устремили на него взгляды, он заговорил. Голос Роберта, сочный и глубокий, эхом разносился по огромному залу.

– Добрые люди Данливи, судьба пощадила меня, и я смог вернуться из своего заключения в Англии здоровым и по-прежнему сильным. Но я не стоял бы здесь, если бы не люди, которые приехали в Данливи вместе со мной, – сэр Стивен Челтенхем и сэр Лукас Дувр. Верю, вы будете относиться к ним как к добрым друзьям.

Последовали возгласы: «Да!», «Мы будем, милорд!» После этого Роберт повернулся к начальнику стражи Данливи, сэру Гарету де Пейтону, с просьбой найти в гарнизоне две койки на время, которое гости пожелают пробыть в замке.

Элизабет нахмурилась. Она молча смотрела, как в воздух поднялись чаши после тоста в честь двух представленных Робертом солдат, и ей стало тревожно. Если рыцари, которых он ввел в гарнизон, окажутся не теми, за кого себя выдают, то…

Она содрогнулась от своих предположений. Эти английские солдаты получат свободный доступ в гарнизон, будут находиться среди лучших солдат Данливи, вместе с ними обучаться, узнают все подробности о жизни в замке и людях, ответственных за его защиту. От этих мыслей голова у Элизабет пошла кругом.

Она не может и дальше терзаться подозрениями. Она должна начать проверку немедленно, и, хвала Господу, это освободит ее от необходимости оставаться в большом зале, испытывая все большее замешательство от поведения могучего и привлекательного мужчины, который сидел рядом с ней.