Когда тайна раскроется - Мэри Рид Маккол

Non nobis, Domine, поп nobis, sed Nomint, Tuo dagloriam…

(He для нас, Господь, не для нас, а для славы Имени Твоего…)

Девиз рыцарей-тамплиеров

Орден тамплиеров изгнал меня из своих рядов, но это не остановило моих инквизиторов. Да, они заставили меня заплатить за то, что я чинил им препятствия; они объясняли свою жестокость необходимостью наказать меня за отречение от признаний, данных столь легко после массовых арестов во Франции.

Когда я был спасен из ада этой темницы и вернул себе здоровье благодаря усилиям моего брата Деймиена и преданных друзей Ричарда и Джона, я не почувствовал облегчения. Нет, я был человеком без цели. Человеком, лишенным чувства принадлежности к дворянству, лишенным чести – и даже надежды.

Человеком, возможно, бегущим от самой жизни…

Из письма сэра Александра д'Ашби. 1315 год от Р.Х.

Июнь 1309 года.

Замок Данливи, юг Шотландии.

– Восточная стена слабеет, миледи, и может не выдержать еще одного обстрела фрондиболой.[1]

Издав негромкое проклятие, леди Элизабет Селкерк выпрямилась, чтобы повернуться к говорящему – управляющему замком Эдвину. До этого она стояла на коленях на полу у соломенного тюфяка, где лежал раненый, и пыталась устроить его поудобнее. Всего в большом зале находилось около шестидесяти раненых и покалеченных, и Элизабет делала все возможное, чтобы облегчить и их участь.

Среди этих шестидесяти в основном были мужчины, но в зале также находились несколько подростков и женщин. Осада длилась долго, соответственно раненых было много. Здесь же находились жертвы штурма англичан в прошлом месяце. В настоящий момент замком пытался овладеть Арчибальд Драммонд, граф Леннокс, шотландец, сосед Элизабет с севера, так что это явилось для нее полной неожиданностью.

– Что вы хотите этим сказать? – насмешливо спросила Элизабет.

– Прошу прощения, миледи, но кое-кто полагает, будто ваша верность Шотландии… неискренна. То, что ваш отец – шотландец, не меняет того факта, что в вашей матери течет английская кровь. Одни твердо уверены в том, что вы будете отражать нападения соотечественников вашей матери, другие опасаются, что вы можете заключить договор с врагом из-за постоянных осад. Видимо, для Леннокса это и стало основанием для нападения. Возможно, так же думает и Роберт Брюс.

– Граф никогда не подвергал сомнению мою верность Шотландии, когда мой английский – и по матери и по отцу – муж стал сражаться в освободительной войне шотландцев пять лет назад, – сдавленно произнесла Элизабет. – Нет, эта надменная собака нападает на нас сейчас только потому, что мы ослабли после английских нападений. И Брюс примет нашу сторону в этой войне.

Эдвин не поднял на нее взгляда, однако резко произнес:

– Но что нам делать до этого времени? Как вы сказали, мы не можем ждать до заката, чтобы нанести ответный удар, а лорд Леннокс явно не собирается уводить свои силы. – Наконец он поднял на нее глаза, и сталь в его взгляде испугала Элизабет. – Может, лучше войти с ним в союз, миледи, чтобы в следующий раз англичане…

– Я не уступлю, Эдвин, ни ему, ни кому-либо другому, кто появится с намерением разрушить стены Данливи.

После долгой напряженной паузы Эдвин отвесил ей глубокий поклон, однако видно было, что он считает ее излишне упрямой в ее желании продолжать оборону. Но Элизабет – супруга владельца замка, и Эдвин понимал, что вынужден выполнять ее распоряжения. Элизабет сжала зубы.

– Но мы должны предпринять что-либо неожиданное для противника, – пробормотала она, скрестив руки на груди. – Это рискованно, но, возможно… – Элизабет замолчала, придумывая план действий, потом зашагала вперед, на ходу расплетая свою толстую золотистую косу.

– Что вы собираетесь делать, леди Элизабет? – окликнул ее Эдвин, спеша следом.

В его голосе слышалось раздражение.

– Пойти к себе в комнату, сменить платье на более свежее и не столь привлекающее.

– Что?!

Элизабет бросила взгляд на идущего следом управляющего.

– Я не лишилась разума, Эдвин. Смена одежды – часть плана, который я задумала; Но сначала я должна задать тебе еще один вопрос. У нас есть запас смолы в кладовой под большим залом?

– Да, миледи, но…

– Я хочу, чтобы ее вынесли и нагрели в больших чанах. Прикажи дюжине работников вырыть неглубокую траншею по всей длине внешнего двора, чтобы она шла на расстоянии двадцати шагов от стен двора за воротами и загибалась к стене с краев.

Эдвин нахмурил брови и схватил Элизабет за руку, чего никогда не делал.

Элизабет бросила на него неприязненный взгляд, и он опустил руку.

– Прошу прощения, миледи. Меня удивил этот приказ. Солдаты лорда Леннокса никогда не приближались к воротам настолько близко, чтобы мы могли использовать горячую смолу.

– Да, не приближались. Но я собираюсь сделать так, чтобы они приблизились. – Элизабет вся кипела от ярости. – Я хочу, чтобы смола была разлита по дну траншеи, а не выливалась на Леннокса и его солдат. Я встану на верхней части лестницы на входе в большой зал, чтобы меня могли видеть граф и его люди, когда мы поднимем решетку главных ворот. Он решит, что осада закончилась успехом. Наши лучники спрячутся, держа наготове зажженные стрелы, и когда этот прихорошившийся фигляр промарширует через внешние ворота впереди своих солдат, ожидая хорошего приема от леди, которую он победил…

– Мы зажжем смолу в траншее, заключив врага в стену огня, – закончил за нее Эдвин, пораженный этой мыслью. – Мы захватим их врасплох.

– Да. Естественно, есть риск, но он просчитан, поскольку замок не подвергнется реальной опасности, камни внешнего двора не дадут огню распространиться на здания внутреннего двора.

Эдвин молча кивнул.

– Они попадут в ловушку, – добавила Элизабет, – поскольку решетка будет опущена, как только смола загорится. – Она позволила себе мрачную улыбку. – Такого приема Леннокс наверняка не ждет.

– Еще бы! – произнес Эдвин, ошеломленный смелостью ее плана, и твердо добавил: – Надо молить Бога, чтобы ничто нам не помешало, а то, чего доброго, добровольно откроем ворота противнику.

– Я верю в Бога и прекрасных солдат Данливи и считаю, что мы сделаем все без помех. – Элизабет снова направила на Эдвина пристальный взгляд. От этого взгляда Эдвин чуть вздрогнул, и она едва удержала улыбку – Вся ответственность за приготовления на тебе. А я тем временем переоденусь в наряд, который поможет направить графа навстречу своей судьбе.