Пепел стихий - Элис Клер

— Боюсь, я назвал ее сукой, — признался Жосс. — Мне очень стыдно, Мари. Я подумываю пойти на рынок и купить для нее что-нибудь приятное — ленты там или рулон шелковой ткани, чтобы загладить вину.

— Знаешь, скорее всего, она предпочла бы, чтобы ты просто оставил в покое ее мальчика, — проницательно заметила Мари. — Хотя, что до меня, я, наверно, соглашусь с тобой. Когда ты уезжаешь, здесь всем управляют юбки.

— Ты ведь старшая из жен, — сказал Жосс. — К тому же Агнесса наверняка поддержит тебя, даже если Паскаль будет против.

Агнесса была женой Патриса, а Паскаль — Оноре. Мать больного ребенка, Паскаль была слишком занята уходом за ним, чтобы вступать в семейные споры.

— Неужели ты не можешь ничего изменить?

— Хм…

Мари задумалась.

— Может быть. Только ты ведь знаешь, какова Теофания… Когда она злится, у нее начинает болеть голова.

Мари замолкла и перекусила нитку. Округлившаяся и безмятежная по причине немалого уже срока беременности — состояния, которое, по мнению Жосса, ей очень шло, — Мари шила маленькую распашонку из тонкого льна.

— А когда у Теофании болит голова, мы все страдаем, — заключила она. — Весь дом.

— Ясно.

«Неудивительно, что я здесь чужой, — с грустью подумал Жосс. — Мои четыре брата и эта разумная женщина, старшая из невесток, — все они позволяют, чтобы ими командовала самая незначительная особа в доме. И все это — ради спокойной жизни!»

— Где сейчас Теофания? — спросил он через некоторое время.

— Кормит малютку, — ответила Мари.

— Но я думал, что она наняла…

Жосс умолк. В конце концов, это дело Теофании.

— Ты думал, что она наняла кормилицу? — Мари взглянула на него. — Ах, нет ни одной селянки, чье молоко было бы достаточно хорошо для ребенка Теофании.

— О… — отозвался Жосс.

Мари склонила голову над шитьем; Жосс тактично оставил эту тему.

«Я куплю Теофании подарок, — решил он, — и опять принесу свои извинения. Я был непростительно груб по отношению к женщине, которую должен уважать, даже если она мне не по душе. Но как только я буду прощен, я уеду».

Даже если перестройка дома в его английском поместье еще не закончена, если крыша будет протекать и в дождливые ночи ему придется спать в сарае — это все равно лучше, чем жизнь в Аквине.

Во всяком случае пока.

* * *

Король Ричард Плантагенет пожаловал Жоссу дом в английском поместье зимой тысяча сто восемьдесят девятого года в знак благодарности за определенную услугу, которую Жосс оказал новому королю.

В тот холодный январь мысли короля были заняты великим крестовым походом; Жосс часто думал, что лишь благодаря матери Ричарда, доброй королеве Алиеноре, напомнившей сыну о его обязательствах, поместье перешло к Жоссу.

Его новые владения составляли часть — и достаточно большую — богатых поместий покойного Аларда из Уинноулендза. В качестве дара Жосс получил основательно построенный, но ныне ветшающий дом. Как ему сообщили, он был возведен добрых семьдесят лет назад в некотором отдалении от главного здания, чтобы поселить там на редкость сварливую тещу. Возле дома были фруктовый сад и небольшой огород, обнесенные стеной. Дальше тянулось несколько акров пастбища, спускавшегося к быстрой речке со старыми ивами по берегам.

Это был великолепный дар. Жосс трепетал при одной мысли о своей новой собственности. Он был уверен, что это — много больше, чем справедливая плата за его преданность новому правителю, тем более что он и раньше был человеком короля. Жосс осмотрел дом вместе с главным каменщиком, которого ему всячески рекомендовал новый сосед Брайс Роттербриджский. После того как большую часть утра каменщик цокал языком и сокрушенно качал головой в обычной манере людей его профессии, он наконец объявил, что тут нужно проделать огромную работу, но, конечно, он вполне согласен с Жоссом: дом возведен на века. И в скором времени станет прекрасным жилищем.

Тогда, почти восемнадцать месяцев назад, Жосс вряд ли осознавал, как скоро наступит это «скорое время».

В течение тех месяцев, когда главный каменщик и его люди занимались домом и его пристройками, Жосс несколько раз приезжал, чтобы проверить их работу. Было интересно наблюдать, как медленно меняется облик жилища. Вначале, когда в кровле зияли щели и злые сквозняки проникали через плохо пригнанные или полностью отсутствующие двери, дух несчастной ворчливой старухи, для которой было построено это здание, казалось, все еще витал где-то поблизости. В самом же доме царила атмосфера уныния, как будто он стоял с опущенными плечами, преисполненный жалости к самому себе. Жоссу приходилось признавать, что это место навевает тоску.

Но затем, когда ремонт и обновление продолжились, ему вдруг показалось, что дом стал выше. Что он вновь гордо поднял голову и по мере того как его первоначальная красота медленно — очень медленно — стала возвращаться, начал говорить: «Смотрите! Смотрите, как я красив, как я великолепен! Достойное жилище для рыцаря, который поселится здесь!»

Однако никто не делится подобными соображениями с каменщиком. Да и не только с каменщиком. Как-то в разговоре с Брайсом Роттербриджским Жосс обронил, что дом каждый раз радушно приветствует прибытие нового хозяина. Брайс тогда расхохотался и заявил, что будет очень благодарен Жоссу, если тот не станет распространять в здешних краях вздорные чужеземные идеи такого рода.

Однажды Жосс обнаружил, что вместе с частью поместий Аларда из Уинноулендза он в придачу унаследовал и слугу. Уилл служил сэру Аларду, а потом, когда старик медленно и мучительно умирал от гниения легких, заботливо ухаживал за ним со спокойной и деловитой преданностью. В одно прекрасное утро этот самый Уилл появился собственной персоной возле нового дома, когда Жосс спорил с главным каменщиком, превращать или нет западную башенку в небольшую солнечную комнату (хотя Жосс и сам не вполне ясно представлял, зачем ему солнечная комната, он выиграл этот спор).

Терпеливо дождавшись, когда дело будет улажено, Уилл шагнул вперед, стянул шапку и сказал:

— Сэр Жосс Аквинский? Вы не помните меня, сэр, но…

— Я хорошо помню тебя, Уилл.

Жосс подошел к слуге, чтобы поздороваться с ним.

— Как ты поживаешь?

Уилл едва заметно пожал плечами. Жоссу показалось, что за прошедшее время он похудел.

— Хорошо.

Жосс усомнился в этом. В конце концов, хозяин Уилла умер, а вместе с сэром Алардом исчезли и средства к существованию.

— Понятно.

Безо всяких вступлений Уилл заговорил:

— Похоже, вам понадобятся слуги для этого дома, сэр. Я знаю здешние края, знаю людей. Если бы вы наняли меня, я позаботился бы о вас и о вашей собственности. Следил бы за вашим хозяйством, ну, когда вы в отъезде…