Охота на гиену - Наталья Александрова

— Так в чем дело?

— Мама, — Лера в волнении ходила покомнате, — я должна тебе сказать, что твое поведение меня изумляет, амногие вообще посчитали его неприличным!

— Вот как? — Елизавета Васильевна поднялаброви. — В чем же заключается неприличие моего поведения? Я разгуливаю поулицам, громко ругаясь матом, с бутылкой пива в руке, а потом бросаю пустуюбутылку прямо на асфальт? Или, может быть, я сижу в метро, развалившись, ипристаю к женщинам? А может, я не умею пользоваться носовым платком и сморкаюсьсебе и другим под ноги?

— Перестань, мама, — в раздражении проговорилаЛера, — ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это твои отношения сКонстантином Эдуардовичем.

— А что же в них неприличного? — искреннеудивилась Елизавета Васильевна.

— Мама, все знают, что Тамара была против вашегознакомства, не говоря уж о более близких отношениях. И вот, как только ее нестало, буквально на следующий день, ты демонстративно его приглашаешь, держишьвозле себя. Он тебя обнимает, гладит по плечу, хоть бы на похоронахпостеснялись!

— Откуда в тебе столько ханжества? — изумиласьЕлизавета Васильевна. — Послушай, я очень любила твою сестру. Но теперь,когда ее не стало, Константин Эдуардович будет жить здесь.

— Мама, не поздно ли заводить милого дружка?

— Он мне не знакомый и не друг, — твердо ответиламать, — он мне любимый человек: Твоего отца нет в живых пятнадцать лет,его памяти это не потревожит.

А если родственники шокированы, то мы пойдем в загс иофициально поженимся.

— Час от часу не легче! Выйти замуж в семьдесят лет!Это противоестественно. И Тамара тоже так считала.

— А я считаю противоестественным, когда женщина стридцати лет живет одна и, не имея собственных детей, работает директоромшколы! — закричала мать. — Я и Тамаре это говорила, но с ней непоспоришь.

В первое время я не настаивала, думала, что она как-нибудьсвою жизнь устроит. А потом не хотела травмировать Константина Эдуардовича. Тыведь знаешь, какой у Тамары был характер, она превратила бы нашу жизнь в ад.

— Но зачем тебе селить его здесь?

— Я хочу, чтобы он был рядом. Хочу вечерами пить с нимчай и смотреть телевизор, читать одни и те же книги, гулять в скверике, утромзавтракать вместе. Тамара не могла этого понять, но ведь у тебя-то есть семья,почему же ты возмущаешься?

— Не знаю, все не одобряют, — растерялась Лера.

— Какое нам дело до всех! — Мать обняла ее изаглянула в глаза:

— Дочка, мне семьдесят два года, может быть, совсемнемного осталось, неужели я не заслужила капельку счастья перед смертью?

— Что ты, не говори так! — испугалась Лера.

— Значит, решено, на той неделе он сюда переезжает.

— Ну подожди хотя бы сорок дней!

— Что ты, в нашем возрасте мы не можем так долго ждать!

Сергей позвонил, подождал. Дверь не открывали, но изнутридоносился шум текущей квартирной жизнедеятельности. Сергей звонил еще и еще.Наконец послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и Сергей увиделневысокого худенького мужчину в тренировочном костюме и кокетливом розовомпередничке в рюшечках.

Вытирая мокрые руки о передник жестом усталой домохозяйки,мужчина извинялся:

— А я не слышу звонка, я там постирушку завел, водальется. А вы, наверное, к Валентине Сергеевне, так ее нету еще.

— Я капитан Гусев из УВД, и похоже, что именно к вам.Хотел с вами поговорить об убитом директоре школы номер пятьсот восемнадцатьСтаднюк Тамаре Атексеевне.

— Убитой? — В голосе мужчины прозвучало неподдельноеизумление. — Ее убили?

— Да, пять дней назад, вечером в школе.

Вы — Никифоров Юрий Иванович?

— Да, конечно, — Юрий Иванович отвел глаза, —а почему вы ко мне пришли, я ведь с ней почти не был знаком…

— Но у вас был с ней конфликт?

Юрий. Иванович беспокойно оглянулся:

— Извините, я только газ сейчас под супом подкручу, ато выкипит…

Он прошел на кухню и вернулся удовлетворенный.

— Да, так вы насчет Тамары Алексеевны… Понимаете, мояжена, Валентина Сергеевна, — женщина очень занятая, так что детьми больше язанимаюсь.., а дети у нас очень способные. Мариночка наша на четырех олимпиадахпервые места заняла, в своей школе была лучшей ученицей. А тут мы обменялись,очень удачный обмен подвернулся, почти без доплаты — мы со знакомымипоменялись, потому что им нужно было обязательно в наш бывший район — у нихбабушка посещает школу астральной медитации, а возить ее туда ни у кого временинет. А теперь она может пешком ходить, там близко… — Юрий Иванович беспокойнопринюхался. — Ой, извините, я только жаркое в духовке проверю, а то как быне пересохло..

Через минуту он вернулся успокоенный.

— Да, так мы о Тамаре Алексеевне… Так вот, как толькомы сюда переехали, я сразу навел справки и узнал, что эта школа здесьпоблизости самая лучшая. Я туда и пошел.

Сначала к завучу обратился, к Алле Константиновне, принес ейнаши дипломы, Мариночкины то есть, конфет хороших коробку… Так мы с завучемхорошо поговорили, она меня обнадежила, что Мариночку обязательно возьмут, нотем не менее к директору отправила, без нее, говорит, такие вопросы у нас нерешаются. Я опять все дипломы принес, конфет купил еще лучше, прихожу кдиректору, а она все мои дипломы и конфеты от себя оттолкнула и говорит — нескажу, что грубо там или громко, вроде бы даже вполне тихим голосом, но как-тотак зло и высокомерно, что уж лучше бы кричала. — Юрий Иванович сновабеспокойно оглянулся:

— Извините, я только утюг выключу, а топерегорит, — и скрылся на этот раз в комнате.

Через минуту он снова появился умиротворенный:

— Да, так про Тамару Алексеевну. Она мне, значит, иговорит: заберите, говорит, все ваши подношения, они мне совершеннонеинтересны. Я растерялся даже и все дипломы ей сую, какая, мол, у нас девочказамечательная. А она снова твердит, что ей это совершенно неинтересно, а вы,говорит, лучше скажите, что вы лично можете сделать для нашей школы. Я так ещене совсем ее понимаю и уточняю: «В каком, извиняюсь, плане?» — «В планеспонсорской помощи. Вот, например, недавно один папа оказал школе спонсорскуюпомощь в размере двух компьютеров Пентиум», а еще одна мама — в размере вотэтого гарнитура мягкой мебели, на котором мы с вами сидим". Я говорю,извиняюсь, это вы на нем сидите, а мне дали стул такой жесткий, что долго на,нем и не высидеть, геморрой наживешь.

— Так и сказали про геморрой? — полюбопытствовалСергей.

— Ну, во всяком случае, подумал, — отвел глазаЮрий Иванович. — А она тогда и спрашивает, что где, мол, я работаю? Яотвечаю, что мол, извиняюсь, но я инженером работаю. «Ну что ж, —директриса отвечает, — всякое в жизни бывает. А жена ваша?» — «Жена моя,говорю, очень занятая женщина». — «Это, — Тамара Алексеевнаговорит, — хорошо. Это, — говорит, — очень удачно, что она у васв бизнесе…» — «Да нет, — отвечаю, — она не в этом смысле занятая, онабольше по политической части, она крупный активист Партии умеренногопрогресса…» — «А вот это, — говорит дирекгриса, — нехорошо. Я,конечно, ничего против вашей жены и лично этой партии не имею, но нашей школенужны способные дети, то есть такие, родители которых способны что-то полезноесделать конкретно для школы. А в вашей семье я таких способностей не вижу».