Охота на гиену - Наталья Александрова

Очень меня эти слова ее задели. Обидно, говорю, такое от васслушать, чего-чего, а уж способностей у нас очень даже достаточно.

И не много ли, говорю, просите, я же все-таки, говорю, не вшколу для новых русских детей ребенка привел, а в самую простую, у вас, говорю,даже не гимназия.

Тут она зашипела на меня прямо как кобра, чуть ядом неплюется: «Да уж, — говорит, — в школе для новых русских инженерамделать нечего, с вашими-то возможностями».

А мне, говорю, школа для новых русских и даром не нужна, тамдетей ничему не учат. Мне, говорю, важно ребенку образование дать, но у вас, ячувствую, тоже никого образования, раз вздумали за деньги детей в простую школупринимать. И я, говорю, вопрос этот в РОНО обязательно поставлю.

Как она на меня зарычала, даже очки слетели! Идите, говорит,куда хотите, хоть в РОНО, хоть в министерство, станут там с вами разговаривать!А сейчас попрошу вас из моего кабинета выйти и вообще здание школы покинуть.

Вот вам и весь конфликт. А что я потом в вестибюлевыражался, так очень накипело, но я ничего нецензурного не употреблял, вам игардеробщица подтвердит, я же понимаю — школа все-таки…

— А где вы были вечером двадцать второгооктября? — на всякий случай спросил Сергей.

— Мариночку в бассейн водил, — с готовностьюоткликнулся Юрий Иванович. — У нас время не очень удобное, с семи додевяти, да потом еще пока она волосы высушит. Я ее там ждал, потому что наулице дождь шел, по магазинам я не ходил.

— Кто-нибудь вас там видел?

— Три мамы и две бабушки, так с ними и просидел двачаса, они могут подтвердить.

— Да-а, ну что ж, я пойду.

— Скажите, — Юрий Иванович отвел предательскизаблестевшие глаза, — а как ее убили, директрису-то?

— Зарезали ножом в собственном кабинете, — сухосказал Сергей. — А вы, я так понимаю, не очень по этому поводурасстроились?

— От вас ничего не скроешь! — развел руки ЮрийИванович.

Звонок в дверь раздался неожиданно.

Маргарита Ивановна задремала, самого звонка не слышала, апроснулась только от лая Рамзеса. Она взглянула на часы: ровно четыре. Всеправильно, это пришла давняя приятельница Зоя лечить зубы.

Маргарита Ивановна работала стоматологом много лет, потомвышла на пенсию, а потом, когда пенсии — и ее, и мужа — не стало хватать,решила немного подработать. Дочка была давно замужем и жила отдельно, и в еекомнате Маргарита Ивановна устроила маленький кабинетик. Она приобрела в своейбывшей поликлинике списанные кресло, бормашину, а материалы и лекарства купилаимпортные. И потихонечку стала лечить зубы сначала знакомым, потом — знакомымзнакомых. Все были очень довольны, потому что брала она недорого, апломбировала хорошо, рука у нее всегда была легкая. Не сказать, что у нее отбояне было от клиентов, теперь ведь столько появилось и поликлиник, и центроввсяких, но Маргарита Ивановна считала, и жизнь доказывала ее правоту, что вгороде Санкт-Петербурге ни один стоматолог не останется без работы, потому чтовода у нас очень плохая, влияет на зубы.

И все шло прекрасно, если бы не дворничиха Евдокия. Прошлойвесной к Первому мая Евдокия напросилась мыть окна, за деньги, конечно, не затак. Маргарита Ивановна была после тяжелого гриппа, и не то что окна мыть, аруки поднять не могла. Но так хотелось к празднику чистые окна, что когда мужстал ее уговаривать насчет Евдокии, она согласилась, не подумавши. Евдокия окнавымыла, но заметила кресло и бормашину и распустила слух по всему дому, что уМаргариты Ивановны на дому подпольный кабинет. Дальше пошло еще хуже.

Рамзес как-то в темноте на лестничной площадке гавкнул парураз на Евдокию. Она орала страшно, говорила, что бульдожина ее покусала, хотявся лестница знает, что Рамзес никогда никого не кусал. Муж ходил извиняться скоробкой шоколада, конфеты Евдокия взяла, немного поутихла. А потом чья-тособака, скорей всего, бездомная, нагадила на площадке первого этажа, а Евдокияпошла рано утром и спросонья вляпалась в кучу. Орала опять до хрипоты,почему-то прицепилась к Рамзесу, хотя вся лестница знает, что Рамзес оченьчистоплотная собака и никогда такого себе не позволит Маргарита Ивановна невыдержала, ответила Евдокии резко, и это было ее ошибкой. Евдокия мгновенноперестала орать, заговорила елейным голосом про налоговую полицию и конфискациюимущества и с тех пор при встрече всегда отпускала туманные намеки на эту тему.Маргарита Ивановна перестала принимать соседей, хотела вообще все прекратить,но муж лежал в больнице, деньги были нужны катастрофически, и МаргаритаИвановна продолжала работать с тяжелым сердцем.

— Тише, Рамзесик, тише. — Зоя вошла с коробкойпирожных.

— Ты что не открываешь, Рита?

— Да я утром у мужа была, потом пришла, пообедала изадремала. Ты проходи.

— Только давай сначала чаю попьем, а то мне потом будетнельзя.

Маргарита Ивановна поставила чайник, они сели за стол, и тутже раздался звонок в дверь.

— Кто там?

— Маргарита Ивановна, возьмите квитанцию поквартплате! — раздался визгливый голос.

Евдокия специально стережет, что ли?

Маргарита Ивановна открыла дверь, и Евдокия сразу жевытянула шею в сторону кухни.

— У вас гости?

— Гости, гост, чай пьем.

В это время из кухни выскочил Рамзес, и Евдокияретировалась.

— Ты что, Рита, такая расстроенная?

— Ох, Зоя, до чего же меня эта Евдокия довела, простодо нервного стресса. Подумай, ну что плохого, что ко мне раза два в неделюкто-нибудь зайдет, и я пару пломб поставлю? Ну не обеднеет же государство, чтоя налог не заплачу, а на лето мы вообще на дачу уезжаем.

— Да плюнь ты на нее!

— Противно очень, боюсь ее, как будто что-то нехорошееделаю. Ой, Зоя, не давай ему пирожных, у него расстройство будет!

Рамзес, фу! Ну вот, съел уже… Совсем замучилась я с ним,раньше-то муж гулял, а сейчас я одна, времени не хватает, а муж еще приучил егогулять три раза. Так что теперь он днем мои сапоги приносит — пойдем, мол, ивсе. И намордник надевать со мной никак не хочет, чувствует, что мне его жалко.А Евдокия нарочно нас караулит, как услышит, что Рамзес по лестнице идет, таксразу дверь открывает и смотрит, если он без намордника, то опять крик.

— А что, кроме Рамзеса, собак на лестнице нет?

— Есть маленькие, а на втором этаже бультерьер живет.Хозяин — молодой парень, деньги собирает с ларечников у метро, и бультерьер емунужен для работы. Евдокия было вякнула, так парень ей как гаркнет, уйди,говорит, по-хорошему, а то руку оторвет. Она испугалась, теперь только кРамзесу пристает, знает, что он ласковый, лает только.