Наследница темного мага - Валерия Чернованова

Я чувствовал, как внутри меня бурлит магия. Не знаю, что за артефакт использовала эта зараза, но грудь все еще ныла от удара, а сила электрическими разрядами растекалась по телу.

Когда первый болевой шок прошел, я поплелся к себе. Почему-то все адепты, с которыми сталкивался, при взгляде на меня улыбались и прятали глаза. Только оказавшись в спальне и взглянув в зеркало, понял, в чем дело.

Из-за магического разряда волосы топорщились тугой спиралью, а лицо превратилось в серую гипсовую маску. Мерзавка сделала все, чтобы выставить меня посмешищем в мой первый рабочий день!

Я зарычал.

А когда увидел на столе благоухающий розовый сверток с пышным бантом, едва не потерял над собой контроль и не обернулся. На надушенной карточке почерком матери старательно было выведено «Для Рамины».

Совсем оборзели! Мне теперь что, еще и подарками ее закидывать придется?!

Хотел сразу отправить презент в мусорку, но, поразмыслив, решил, что он еще может послужить хорошему делу. Разорвал шуршащую бумагу. В картонной коробке обнаружились конфеты в форме сердечек, укрытые разноцветной глазурью. Сладенькое, значит, мерзавка любит. Что ж, она у меня сегодня наестся.

Только сначала забегу к травнице за недостающим ингредиентом.

Севастьяна

Желая скоротать время до прихода Лелии, я принялась разбирать вещи. Перво-наперво — подобрала себе удобные туфли из мягкой кожи на маленьком каблучке. Не все же мне босой по замку бегать.

Моя неразговорчивая соседка сидела мышкой в своем углу. Всякий раз, когда я выуживала из бездонного баула очередную прелесть, Рыжик горестно вздыхала и сверлила меня завистливым взглядом. За неимением настоящего ее имени я назвала ее первым, что пришло на ум.

Эх, девочка, знала бы ты, что я сама такие вещи первый раз в жизни вижу. К роскошной ткани было страшно прикоснуться. А мысль о том, чтобы нарядиться в один из шедевров швейного мастерства, казалась мне кощунственной. Не дай Диара, запачкаю великолепный наряд, сама же потом себе не прощу.

К моей радости, на дне саквояжа обнаружила увесистый кошелек с соларами и два поменьше с луннами.[8] Наверное, любящий папочка дочурке пожаловал. Помнится, та странная тетка обмолвилась, что Рамина — любимица эла Долэри.

Признаюсь, с одной стороны, я завидовала ей до посинения: у меня такой жизни не было, нет и никогда не будет. С другой — мне очень хотелось повернуть время вспять и забыть об академии, как о жутком кошмаре.

А еще меня снедало любопытство. Как такое возможно, что все поголовно принимают меня за Рамину? Получается, мы не просто похожи. У нас с ней одно лицо! Тут было над чем задуматься…

Нас с Лелией удочерили в раннем возрасте. Мы не были родными по крови, но сей факт нисколько не мешал нам ощущать себя сестрами. Живьяна, огриха, взявшая нас с десятком других детей на воспитание, была строга и весьма сварлива. Унаследованный от предков-огров темперамент побуждал ее частенько браться за палку, плеть или любой другой предмет, которым можно было огреть непослушных приемышей.

Мое детство, в отличие от Рамининого, проходило не в играх с куклами и катании на златогривых пони, а в бесконечных попытках избежать тумаков. Я рано научилась воровать. Не потому, что испытывала тягу к чужому. Просто растущий детский организм требовал пищи. А микроскопические порции, которыми нас по вечерам потчевала Живьяна, не могли в полной мере утолить голод.

По закону Барийской империи, с наступлением совершеннолетия, в семнадцать лет, подросток имел право выбирать: остаться с приемными родителями или идти на все четыре стороны. Разумеется, я выбрала второе. А заодно прихватила с собой Лельку, которой едва стукнуло шестнадцать.

Было решено осесть в столице, где шансы Живьяны добраться до Лелии равнялись нулю. Это как искать иголку в стогу сена. Инайя с ее многотысячным населением была идеальным местом, чтобы схорониться.

Почти год миновал с того дня, когда мы убежали от старой жизни. Поначалу было нелегко, да, если честно, и сейчас непросто. Но, по крайней мере, мы перестали бояться и наконец-то почувствовали себя счастливыми.

Предавшись воспоминаниям, я не заметила, как моя соседка куда-то смылась, а в комнату, осторожно постучав, вошла Лелия.

— Тьяна? — Челюсть у сестры отвисла до критического предела, когда она увидела меня, трепетно поглаживающую кошель с дорогими сердцу соларами.

Я приложила палец к губам, быстро закрыла за Лелькой дверь и обняла ее крепко-крепко. Сразу почувствовала, как страх отступает, а все невзгоды кажутся мелкими и незначительными.

— Как тебя сюда занесло? Я так переживала! Уже не знала, к кому обращаться! — Голос сестры нет-нет да срывался с шепота на взволнованные восклицания.

Усадив ее на кровать, кратко живописала свои приключения. По мере того как рассказывала, личико у Лелии меняло окраску. Золотые кудряшки, обрамлявшие его, забавно дергались, когда сестра качала головой, тем самым давая понять, что она не одобряет мое поведение.

Стараясь не вдаваться в подробности, я в нескольких словах описала гонки с препятствиями, унизительную церемонию приветствия в академии и стычку с зеленоглазым магом, чтобы сестра не ударилась в панику, но в полной мере прониклась серьезностью положения.

Лелия только хлопала длинными пшеничными ресницами, когда я рассказывала ей о разговоре с ректором и о заклятии, которое превратило меня в пленницу дархова замка.

— Значит, ты здесь застряла, — грустно заключила сестра.

— Ненадолго, — постаралась ее успокоить. — Только пока не найду способ разбить заклинание.

— А это вообще возможно? — В глазах Лелии читалось сомнение.

Я заверила сестру, что все будет в шоколаде. И что ей не из-за чего переживать. Я успею улизнуть отсюда прежде, чем меня выведут на чистую воду.

— И когда я снова тебя увижу? — вздохнула Лелька, и в ее васильковых глазах засверкали первые слезинки.

У меня сердце сжалось от мысли, что она останется там одна — в котловане безумной столицы. Пока я буду прохлаждаться здесь: сытая, одетая и в безопасности. Относительной.

— Поживи пока у элики[9] Бависы, — проговорила я, ободряюще сжимая теплую ладошку сестры. — Баронесса добрая женщина и не откажет тебе в приюте.

Лелька открыла было рот, но я строго покачала головой, пресекая тем самым всякие возражения. Я старшая сестра или как?

— Мне будет спокойнее, если ты будешь под присмотром элики Бависы. Не дай Диара, этот ловелас, наш квартирный хозяин, пронюхает, что ты одна дома ночуешь.

Уже три месяца мы снимали комнату у альва Лиарема. Никаких претензий к нему у меня не было, кроме одной: в последнее время этот трехсотлетний извращенец стал заглядываться на мою сестру. Я как-то намекнула ему, что любое поползновение в сторону Лелии будет для него чревато последствиями. Причем самыми непредсказуемыми. До альва вроде дошло. По крайней мере, больше я его рядом с Лелькой не видела. Но стоит ему узнать о моем отсутствии…