Осколки судьбы - Александра Гриневич

— Ты просишь спасти малыша. Но, что мне с ним делать? К кому отвезти? Дяде? А не он ли устроил это побоище? Мне совершенно не хочется подставляться под удар.

— Он бы не посмел…

— Сказки! Сколько в истории было случаев, когда брат убивал брата, а сын отца и наоборот. Некоторым наплевать на родственные узы. А свидетели долго не живут. Брат вашего господина вполне мог организовать это нападение. И не в его интересах оставлять в живых ни вас, ни этого ребёнка.

— Мальчишка! Ты ничего не знаешь…

— Да уж побольше некоторых, — съехидничала Татьяна, представив, что бы заявил этот самоуверенный тип, если бы узнал, кто она такая и сколько ей на самом деле лет. — Как зовут мальчика, и сколько он ещё может так спать?

— Рэм. Его зовут Рэм, — облизав вновь пересохшие губы, прохрипел раненый.

— Этот амулет не вредный? Чем мальчика кормить, когда проснётся? У меня ничего нет для него.

Вопросов возникло море. И она могла бы бросить всё и уйти. А ушла? Совесть не позволила бы. И Татьяна задавала вопросы, чувствуя, как утекает время. Её время. Острое ощущение опасности нарастало с каждым мгновением. Что-то грядет, и не очень хорошее.

Для себя уже всё было решено. Сейчас она глянет распотрошенные сундуки, выберет одежду себе и ребёнку. Она видела там, у опрокинутой кареты, валявшиеся на земле платья, порванные и затоптанные ногами. Но это ничего. Если на них остались какие-то украшения, можно срезать. Отстирать тоже можно и перешить. Всяко лучше будет, чем покупать новое. Уж с перешивом она как-нибудь справится.

Ещё некоторое время было затрачено на сборы необходимых вещей. На этот раз удача оказалась явно на её стороне. Успела и собраться, и найти одёжку на смену. Сложенные в плащ и завязанные узлом вещи, примостила за спиной. Корзину — в руки, и ходу. Напоследок, прислонила раненного спиной к дереву, положила рядом, на всякий случай, его клинок и попрощалась.

— Ребёнка возьму с собой, уговорил. В Горале оставлю в ближайшем Храме. Повезёт — выживет. Дальнейшее — не моя забота. Я с купеческим обозом ехал, — тут Татьяна слукавила, решив, раз раненный не признал в ней существо женского пола, то так тому и быть. — На нас тоже напали. Меня сильно ударили по голове. До сих пор плохо. А остальные погибли. Если смогу удачно добраться до ближайшего селения, то сообщу о тебе старосте. Ну и о нападении то же. Бывай!

И ушла, давя угрызения совести в зародыше. На душе было неспокойно. Тревожно. С тех пор, как она нашла этого недобитка с корзиной, так тревога только нарастала. То ли, это уже нервное, то ли и вправду что-то нехорошее надвигалось. И возрастающее ощущение опасности заставляло её быстрее шевелить ноги. Быстрее, подальше отсюда. К людям. Неважно, что она им скажет про себя и ребёнка. Придумает что-нибудь. Главное, убраться подальше отсюда. А там, видно будет.

* * *

Для срыва лавины достаточно маленького камешка, неосторожного движения или громкого вскрика. Всего лишь небольшой толчок может нарушить хрупкое равновесие. Таким небольшим толчком и стал ведьмин амулет, не позволивший умереть одной маленькой наивной девчонке. Душу её не удержал, а тело выжило. И дальнейшие события пошли развиваться совсем не по тому сценарию. Планы рушились со скоростью снежной лавины.

Пока в Риверстонском замке младший лорд предавался размышлениям о том, как он будет выкручиваться, объясняя пропажу племянника и гибель его матери, в небольшую деревеньку, притулившуюся к Горальскому тракту, вошёл уставший паренёк на вид лет четырнадцати. Уставший, в запыленной одежде, с объёмным грузом за плечами, он не вполне уверенным шагом направился к дому старосты.

— Мир вашему дому! — поздоровался пришелец.

— И тебе здравия, коли не шутишь, — прогудел в ответ, замерший у калитки здоровенный бородатый мужик, исполняющий в Дубровках обязанности старосты. Звали мужика Жданом.

— Мне нужен староста. Дело есть к нему важное, — парнишка осторожно поставил плетённую корзину на землю у своих ног, затем скинул заплечный мешок, который на деле оказался связанным в большой узел плащом, и смахнул рукавом куртки пот со лба.

— Ну, проходь, коль дело важное. Я буду старостой, — Ждан посторонился, пропуская названного гостя во двор, подождал, пока тот заволочёт следом за собой узел, и возьмёт в руки корзину, а после пригласил парнишку в дом.

С виду не бродяга и не оборванец, одежда добротная, хоть и с чужого плеча. Это в глаза не сильно бросалось, если только присмотреться. Но парень держался уверенно, смотрел смело и ничто не мешало его выслушать. Прогнать всегда успеется.

— Сказывай, что за дело.

— Горло промочить не найдётся? — тяжело опустился на лавку паренёк. Свою корзину он снова пристроил у себя в ногах, а сам, опёршись спиной о стену избы, как-то весь расслабился, размяк. Вроде, как из него вытянули стальной стержень, заставляющий держать прямо спину и передвигать ноги.

— Полдня иду, — невесело усмехнулся парнишка в ответ на настороженный взгляд мужика. — Ехал с обозом купца Радиона Перемысла. С нами ещё две кареты герцогские были и отряд сопровождения. Напали, поубивали всех. И отряд, и герцогиню, и сопровождение, и купца. Мне посчастливилось уцелеть и ещё одному воину из отряда. Он там раненый остался. А я за помощью пошёл.

Паренёк перевел дух, с жадностью схватил поднесённую хозяйским мальчишкой кружку с травяным настоем и мгновенно выпил.

— А можно ещё? — хозяин кивнул головой стоявшему неподалёку мальчишке и тот, метнувшись за ширму, вернулся с запотевшим кувшином такого же настоя.

— Так, сказываешь, напали на вас. А кто? Неужто, разбойники? — староста говорил медленно, размеренно, обдумывая каждую фразу.

— Не знаю, — вздохнул паренёк. — Они-то рядились под разбойников, только выучка слишком хорошая, и оружие. И действовали слажено, по команде. Не похожи ни на банду Корча, ни на Висельника. Да и товары всё больше попортили и раскидали, чем забрали. Там ещё много хорошего осталось на земле валяться. Надобно сообщить в Гораль, да и послать кого-нибудь. Там раненый остался. Да и похоронить убитых.

Паренёк ещё что-то собирался сказать, но не успел. Староста, довольно быстро для его комплекции поднялся, сделал знак обождать и вышел во двор. Через некоторое время с улицы послышался зычный голос Ждана, отдававшего кому-то распоряжения.

— Вот что, малец, — принял решение, вернувшийся в избу Ждан. — Постелем тебе в горнице, переночуешь у меня. А завтра, на зорьке, отправлю тебя в Гораль.

— Не пойдёт, — не соглашаясь мотнул головой паренёк. — Надо сегодня. Как раз к рассвету можно добраться до города.

— Ты сдурел ехать в ночь? — вскинулся староста.

— А, что такого? — не понимающе распахнул огромные глазищи парень. Такие бы, да девке, — подумал Ждан, глядя в лицо гостю. — У меня есть с собой амулеты и от нечисти, и от лесных зверей.

Парень немного покопался в пристёгнутом к поясу кошеле, и достал искомое: — Вот, глядите. Если хотите, могу в качестве оплаты отдать. И вот ещё.