Святые грешники - Александр Лапин

Слушая главного ветеринара, весь зал приуныл. Такая эпидемия, она ведь не только разоряет село, она еще и вызывает озлоб ление и обнищание населения. Дубравин, который баллотировался от пригородных районов, прекрасно понимал, о чем сегодня там говорят люди…

И словно в ответ на его мысли, оратор с трибуны продолжил:

— Огромные проблемы возникают с поголовьем, которое содержится на частных подворьях. Единственный способ остановить чуму — это ликвидация частных ферм, расположившихся в сельских катухах. — Он употребил слово из казачьего лексикона. И Дубравин живо представил свою деревню и эти самые сараи и катухи, в которых хрюкает благосостояние села.

Докладчик закончил речь. И народ принялся задавать вопросы.

— Вы можете гарантировать, что распространение болезни не экономическая диверсия? — задал вопрос владелец и главный менеджер большого мебельного холдинга.

— Да, многое кажется странным в нынешней эпидемии. Идет она с юга, с территории Грузии, Абхазии. Но к сожалению, доказать что-либо невозможно. Мы только вынуждены защищаться. Так, в Краснодарском крае проведена полная депопуляция стада.

«Экое он словечко ввернул. Научное», — подумал Дубравин. И представил себе, что кроется за этим словом — депопуляция. Это когда забиваются десятки тысяч живых существ. И когда он вообразил этот «свиной апокалипсис», ему стало слегка не по себе.

А в это время в зале заседаний уже начала разгораться дискуссия: кто-то из депутатов озвучил самую ходовую среди населения версию о происхождении эпидемии:

— На моем участке, а я там был только позавчера, люди прямо заявляют, что чума свиней запущена представителями больших аграрных холдингов. Так они расчищают поле от конкурентов. И люди требуют, чтобы правоохранительные органы разобрались в этом…

В дискуссию, как всегда, вступили радетели за народное дело — коммунисты:

— Мы уже инициировали запрос по компенсации населению за уничтожаемый скот. Почему до сих пор не принято решение, какая должна быть компенсация за уничтожаемых животных? Это диверсия…

С трибуны, которую еще не покинул представитель сельскохозяйственного начальства, донесся ответ:

— Решение о компенсации уже принято правительством области. Она составляет пятьдесят рублей за килограмм живого веса…

— А мы не знаем ни одного подворья в моем районе, где бы эту компенсацию уже получили…

Голоса с мест:

— С населением очень трудно работать. Население находится в шоковом состоянии.

Разгорелась бурная полемика.

— Коммунисты, — начал гасить страсти Ручников, — живут в другом измерении. При чем здесь диверсия? Дело-то идет о жизни крестьян. При советской власти было то же самое. Давайте закругляться. Спасибо вам за информацию о происходящем на сельскохозяйственном фронте. Будем переходить к другим вопросам. Нам еще предстоит утвердить мировых судей.

Дубравин полистал толстенный «гроссбух». Нашел нужную страницу со списком.

В это время к трибуне вышел областной судья — маленький, «замороженный» человечек с продолговатым, как у кузнечика, лицом. И фамилия у него подходящая — Богомол. Дубравин уже немало знал и о нем. О том, что он создал систему, в которой за любое решение суда — праведное и неправедное — надо давать на лапу. Но, как говорится, не пойман — не вор. Знать — одно. А вот доказать…

За этим судьей выплыли на сцену (или подиум) кандидаты. В основном — женщины. Иван Иванович начал процесс представления этих новых вершителей судеб по очереди:

— Калинина Елена Ивановна представляется на должность мирового судьи Пролетарского района.

На несколько шагов вперед вышла молодая статная женщина, одетая по такому торжественному случаю в брючный деловой костюм, но с выглядывающей из-под пиджака кружевной блузочкой.

Дубравин машинально отметил: «Это сколько же сил и времени она сегодня потратила, чтобы принарядиться. А делов-то всего на несколько секунд! Женщины есть женщины».

Ручников тем временем задал вопрос залу:

— По Елене Ивановне вопросы имеются? Нет? Тогда голосуем.

Дубравин, как и все депутаты, нажал кнопку «за». На экране загорелся результат: «Единогласно».

— Решение принято. Поздравляем вас со вступлением в должность.

Конвейер работал быстро и бесперебойно. Не прошло и четверти часа, как все кандидаты стали судьями. Как говорится, из гадких утят да в белых лебедей.

Теперь дума перешла к основным вопросам. К голосованию по предложенным законопроектам. Здесь тоже существовал свой, уже отлаженный годами порядок действий.

На трибуну поднялся хорошо и модно одетый, красивый и ухоженный седовласый немолодой мужчина. Дубравин знал его. Это был Иван Пичугин. Предприниматель, один из тех активных людей, кто в годы безвременья не дал загнуться делу. По молодости лет он был в рядах демократов. Участвовал во всех перипетиях политической борьбы. Не раз рассказывал Дубравину, какие баталии разворачивались тогда в думе: «Мы, бывало, по три дня с утра до позднего вечера согласовывали повестку заседания».

Но сейчас другие времена. И он дал информацию по простому и понятному всем депутатам изменению в бюджете:

— Уважаемые коллеги! Предлагается внести изменения в бюджет нашей области в доходной части. В связи с дополнительными средствами, которые поступают к нам из федерального бюджета, наши доходы увеличиваются на один миллиард двести двадцать восемь миллионов рублей. Из них получено на модернизацию школьного образования восемьсот семьдесят миллионов. Триста семьдесят восемь миллионов — на детские дома. А также средства на софинансирование федеральных программ. Но учтите, если мы их не используем по назначению, то эти средства будут изъяты из бюджета…

У оппозиции уже тут же возникли вопросы:

— Вот тут я вижу, что мы сокращаем расходы на сто тридцать шесть миллионов рублей. Это что значит? — спросил молодой и единственный в зале справедливоросс.

С трибуны ему пояснили:

— Это идет сокращение какой-то ненужной управленческой структуры в правительственном аппарате.

— А вот здесь, — возразил ему главный коммунист-оппозиционер, — новые деньги отпускаются на областной телеканал. А кто вообще смотрит этот телеканал? Мне кажется, надо рассмотреть вопрос о его существовании на профильной комиссии!

Его риторическое предложение повисло в воздухе. Все прекрасно понимали, что никто рассматривать его не будет. Потому как губернский информационный блок строился для того, чтобы освещать деятельность нового губернатора…

Зато когда разговор коснулся денег по онкоцентрам и больницам, дискуссия разгорелась с новой силой. Теперь уже в нее включился председатель думы:

— Валентин Петрович! Мы бабушкам ничего не сокращаем. Идет изменение структуры!